Давненько это было! Отправившись в двухдневную командировку в Ярославль, мама оставила меня на попечение соседей. Соседи наши, были люди «от сохи», простые, но весьма доброжелательные люди.
Как полагалось, меня уложили спать сразу, после передачи «Спокойной ночи, малыши!». Мне не спалось на новом месте, я скучала в темноте, вертелась и елозила под одеялом, слушая приглушённый звук телевизора, доносящийся из-за двери спальни.
Я уже собиралась захныкать, но замерла и притворилась спящей — дверь открылась, и в комнату, сдавленно хихикая и перешёптываясь, прошмыгнули две девушки, ища укромный уголок, где можно не стесняясь поболтать «о личной жизни». Эти девицы — девятнадцатилетние кобылки-пэтэушницы, были мне известны. Одна из них — Ленка-отОрва, вторая — её лучшая подруга. Они были уверены, что их никто не слышит и начали свой тихий разговор, и этот разговор стал для меня БОЛЬШИМ сюрпризом.
У Лены, дочери хозяев дома, оказывается, был парень с очень странным именем «Алесь». Он был солдатом, был её немного старше и служил неподалёку. Ленка подробно, долго и взахлёб расписывала то, как они с ним встречались, и что этот Алесь с ней делал; а делал этот парень с ней такое, что… как бы это… «Ни в сказке сказать, ни пером описать».
Дрожа под одеялом от ужаса и восхищения, я слушала её едва дыша, и моя чистая, наивная душа приятно загрязнялась этой «взрослой сказкой». Моя неопытность (и неосведомлённость) была помехой — значительную часть рассказа я совсем не поняла, однако то, что я услышала в этот прекрасный вечер, укрылось у меня внутри, уснуло скрытой силой.
Сейчас я уже не наивна, мне слегка за тридцать, но я не по годам свежа — эффектная шатенка с соблазнительной фигурой и не дурнушка, мягко говоря. Я не глупа и не «легка на передок», поэтому, то, что со мною происходит, поистине — безумие!
Назад тому полгода, мы с моим мужем побывали на стройрынке — подыскивали душевую кабину для дачи. Зашли в довольно тесный павильон и долго там ходили — всё щупали, смотрели и решали.
Хозяин (оч-чень разговорчивый хохол), всё время суетился и общался, словно Юлий Цезарь, с тремя клиентами одновременно. Ни Цезарем, ни Юлием он не был — общение тянулось, и все мы — его клиенты — стояли кучкой и единодушно теряли всякое терпение.
Мой муж был прямо передо мной, слева — два странных, молчаливых парня, а сзади, чуть правее — пара: миниатюрная брюнетка средних лет и её муж — довольно плотный, полноватый, высокий человек, лет сорока пяти. Я мельком видела его лицо (такой добряк из дальней деревеньки) — да мало ли таких под небом ходит! Мне он, естественно, был совершенно безразличен, меня заботила одна проблема — купить хорошую кабину. Хозяин магазина оформлял ему какие-то бумаги и тот мужик, довольно громко, открыл общественности своё имя.
Меня как-будто громом поразило — мне стало ничего не слышно и в глазах — туман. Я потеряла мысль и мне казалось, я — лечу! Нет, я не видела его, да это, было и не нужно — он просто там стоял. Стоял, и его звали… Алесь. Ноги мои сделались как вата, я закатила глазки и вцепилась — я провисела на моём любимом муже до той поры, пока этот мужик с женой не вышли и… меня резко отпустило.
Три месяца спустя мой муж затеял строить баню. Сруб, ему прислали его архангельские побратимы, а сборщиков он нанимал отдельно. Белорусов.
Был очень жаркий вечер, я приехала на дачу, заехала в ворота и чуть не влетела бампером в разбросанные по участку брёвна. Уже было довольно поздно, но плотники ещё работали. Муж собирался подтянуться к ночи — он ждал, когда будет поменьше пробок.
Работники вели себя прилично, действовали слаженно и дело двигалось не плохо. Я вышла на веранду с чашкой чая и села, глядя, как рабочий — довольно дюжий, крупный, белобрысый парень, уносит на плече бревно, лавируя между кустов. Его напарник что-то ему крикнул и первым словом в этой фразе было имя. Алесь.
Чашка разбилась, я едва не обварилась. Я встала, и сначала медленно, как в трансе, а после — всё быстрее, пошла туда, куда ушёл этот рабочий. Куда я шла (потом вообще — бежала), зачем? — мне было совершенно непонятно. Мне страшно это вспоминать (наверно, моей жертве — тоже), я, словно видела себя со стороны…
Плотник сидел на корточках, ко мне спиной, сосредоточенно разглядывал и перекатывал бревно по грунту. Я подбежала и не говоря ни слова налетела на него, как бешеная кошка. Он охнул, растерялся и просел под моим весом. Я обхватила его мускулистое плечо, другой рукой — приобняла за шею и затащила, завалила на траву. Вскочив верхом, держа его с неженской силой и обливаясь потом, я буквально прорычала:
— Как тебя зовут?
Рабочий, явно был в испуге. Осёдланный, лежащий на траве, он сделал характерный жест — мол, я сдаюсь! — и стал таращиться в мои глаза своими, зеленовато-серыми глазами. Я — снова:
— Как тебя зовут?
— Алесь…
— Скажи ещё!
— Алесь…
Я ухватила его за футболку, встряхнула за грудкИ и закричала:
— Повтори!
Парень в отчаянии зажмурился и заорал:
— Алесь! Меня зовут Алесь!
Меня как-будто окунули в лаву — я помрачилась сексуальной жаждой и как в бреду склонилась, стала целовать его взасос. Вначале, он валялся, как бревно (наверно, отходил от шока), но потом — втянулся, начал отвечать. Не помню, хорошо ли целовался, но лапать меня стал, как профессионал.