— Не, я лучше оставлю. — она одернула ее, как будто это могло помочь. — И как вам моя попа? — ехидно поинтересовалась она.
— Ничего так Я бы потрогал, если бы ты разрешила.
— Обойдетесь. У меня для этого муж есть.
— А посмотреть-то можно?
— Не насмотрелись еще?
— Маш, ну разве можно на это насмотреться?
— Да ну? — Она хотела сказать еще что-то язвительное, но тут коварный ветерок опять взметнул юбку вверх.
Спереди вид был не хуже. Голенький лобок и стройные ножки на мгновение мелькнули перед нами, Маша, на манер Мерилин Монро, быстро наклонилась, прижимая юбку и сердито спросила:
— Насмотрелись?
— Неа. — ответил я.
— Не насмотрелись. — подтвердил отец. — Красиво Прямо бы изнасиловал!
— А я бы сопротивлялась!
Она изобразила боксерскую стойку. Отец расхохотался:
— Маша, мы в разных весовых категориях! Ну сама посмотри!
Он шагнул к ней и взявшись за талию легко приподнял над землей:
— Вот так например. И пришлось бы тебе, как говорится, расслабиться и получать удовольствие.
— Пришлось бы — согласилась она, перестав безуспешно болтать руками и ногами. — Только какое же это удовольствие?
— А вдруг понравилось бы? — отец не спешил ее отпускать. — А еще, Маш, я вот так могу!
Он совершенно без напряга перевернул ее вниз головой.
— Ой! — взвизгнула Маша.
— Ого! — восхитился отец.
Юбка завернулась и перед его носом оказалась ничем не прикрытая женская промежность.
— Да тут не только попка, тут и писечка аппетитная! Прости, Маш, но я не удержусь!
Батя провет языком по ее щелке, всунув его между плоских, почти незаметных губок. Маша задергалась, требуя немедленно ее отпустить, но тщетно. Язык отца обрабатывал ее клитор, двигаясь между губками. Он прижимал ее к груди, крепко удерживая и не обращал внимания на протесты. Прямо перед ее глазами на его плавках увеличивался бугор. Вскоре Машино сопротивление начало затихать. Сначала она замолчала, а потом престала болтать ногами и вырываться.
— Нравится, Маш? — присел я рядом с ней.