В последнее время я много говорил с друзьями на личные темы, и многие из них рассказали мне истории своей любви. Почему-то так получилось, хоть я и не ставил перед собой такой задачи – проводить интимный опрос своих друзей. Их у меня много, — я человек компанейский, открытый, люблю общение и доверительные разговоры, — друзья доверяют мне и без опаски рассказывают то, что другие люди обычно держат в тайне.
Во время этих разговоров я услышал несколько историй, которые показались мне такими интересными, что я решил выложить их здесь. Конечно, я литературно обработал их, кое-что приукрасил, кое-что убрал, изменил все имена, постарался сделать своих друзей неузнаваемыми, — но все истории основаны на реальных фактах.
Итак, ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ. Рассказывает Сергей:
— Со своей женой я познакомился очень необычным способом. Однажды, когда я был студентом, мне пришлось поехать в сельскую местность собирать фольклор. Вместе со мной ехали четыре девушки – и ни одного парня! Нам предстояло ночевать в одной комнате неделю или больше. Конечно, вначале были шуточки, всем было чуть-чуть неловко – но очень скоро неловкость прошла, так как все мы очень понравились друг другу. Девочки оказались очень красивыми, а главное – добрыми и веселыми. Им было только же, сколько и мне – по 22-23 года. Звали их Надя, Дина, Женя и Даша.
Я не буду рассказывать о том, как мы собирали фольклор, как «раскалывали» на выступление старых бабок – хоть это было очень весело и увлекательно. Все мы не заметили, как крепко сдружились — в первые же дни поездки. Уже вечером девочки оглядывались на меня, спрашивали меня о всякой мелочи, и я понял, что стал, можно сказать, членом семьи.
Вся наша поездка проходила в такой теплой, доверительной, можно сказать, даже нежной атмосфере – с легким пикантным привкусом. Первые наши ночи мы аккуратно отворачивались друг от друга во время переодеваний, но на третью ночь случилось приключение, которое, хоть и вогнало всех нас в некоторый шок, окончательно устранило все барьеры из нашего общения.
На этаже был один душ, и он имел ту особенность, что горячей воды в нем хватало минут на 15. Поэтому девочки сами, без всяких предложений с моей стороны, решили, что справедливо будет, если они будут мыться все вчетвером, а потом я – отдельно. Первые две ночи так и было. На третью ночь я лежал на кровати, перебирая дневные записи, и ждал, когда девочки освободят душ; вдруг я услышал из душа крики и стук: вопли «помогите!» чередовались с истерическим смехом.
Я испугался и вскочил. Тут же я, правда, сообразил: раз смеются – ничего страшного не случилось. Решив, что девочки просто балуются, я все же решил выяснить, в чем дело. Подойдя к дверям душевой, я крикнул им что-то шутливое. В ответ я услышал, что кончилась горячая вода, а они все — намылены с ног до головы.
Шутки шутками, а на дворе – октябрь, промозглая сырость, и в общаге не топили. Я ощутил себя всемогущим покровителем-рыцарем, и поклялся, что немедленно разберусь во всем – хоть и понятия не имел, как именно. Первым делом я побежал к дежурному – но его, как водится, не было, и дверь была заперта. Во всей общаге не было ни души из персонала. Потом я подумал о кранах и стал бегать по коридорам и подвалам — искать краны. И что-то даже нашел, — но краны были, как мне казалось, именно в том положении, в каком и должны быть, — и моя находка ни к чему не привела. В конце концов я вернулся к душевой – для того, чтобы спросить глупейшим голосом, ничего ли не изменилось. Разумеется, не изменилось ничего – кроме того, что девочки уже успели замерзнуть. Тогда я стал кричать им, чтобы они проверили, нет ли крана в душевой. Но девочки впали в панику и не могли понять, о чем я толкую.
Тот, кто пытался по телефону или как-либо еще – без наглядного примера — объяснить женщине какие-нибудь манипуляции с техникой – тот знает, к чему это приводит. Привело это к тому, что я не на шутку разозлился, и в один прекрасный момент крикнул: — Интеллектуалки! На моей совести будет, если вы замерзнете и умрете! – раскрыл дверь душевой и вошел к ним.
Я едва соображал, что делаю – так я разозлился. Меня обдали клубы пара и громкий визг. Сквозь пар я увидел четыре розовых блестящих тела, покрытых мыльными хлопьями. У меня внутри все перевернулось, когда я увидел моих девочек голыми. Стараясь, однако, не смотреть на них, я принялся очень сердито шарить по углам в поисках крана. Но не смотреть — не выходило: мне пришлось отодвинуть девочек и осмотреть территорию за ними. Точно! так и оказалось: у самого пола был маленький кран, на который кто-то случайно наступил и перекрыл его. Конструкция, конечно, уникальная… Как мне еще удалось увидеть его, когда вокруг такое творилось – до сих пор не понимаю.
Сообщив, что все в порядке, я посмотрел на девочек. Они стояли рядом со мной, мокрые, голые, намыленные, отвернувшись вполоборота и прикрывая руками все, что получалось. Тогда Женя открыла душ, желая проверить, идет ли горячая вода – и мне за шиворот потекла ледяная вода. За секунду я оказался мокрым с ног до головы.
…Тут было много визга и ругательств – шутливых, конечно, в такой обстановке просто невозможно всерьез сердиться. Тут же пошла и горячая вода – и Женя, испытывая, видимо, угрызения совести, предложила мне бегом сбегать за халатом – и присоединиться к ним. Девочки немного обалдели, я тоже, но мне хватило ума не вступать в дискуссии – и я, хлюпая мокрыми тапками, побежал по ледяному коридору за халатом и мигом вернулся в душевую.
Мне даже трудно было представить, как это будет выглядеть, но… повадки горячей воды не позволяли долго колебаться: я разделся догола и присоединился к голым девочкам. Было много стыдливых шуток – и вообще, поначалу всем нам было очень неловко, и только вынужденная быстрота действий нейтрализовала стеснение. Я помогал смывать пену с девочек, с удивлением констатируя про себя, что глажу голые женские тела; девочки стали меня намыливать – и я чуть не чокнулся, так это было приятно. Мой «агрегат» моментально вскочил, особенно когда чья-то осмелевшая рука намылила и его – но этого как бы никто не замечал.
Горячая вода, как водится, скоро стала иссякать, — но на этот раз мы все успели вымыться. Розовые, разгоряченные, мы принялись вытирать друг дружку, причем у меня перед глазами все плыло, когда я промокал полотенцем нежные девичьи тела… Вытершись, мы побежали из душевой, желая поскорей пробежать холодный коридор и юркнуть в постель.
Все это создало между нами совершенно особую атмосферу — нежную, стыдливо-интимную. Лежа в кроватях, мы еще долго болтали о всякой ерунде и стыдливо хихикали, переживая наше приключение. Прошел час или больше, когда мы, полные каким-то общим щемящим чувством, уснули.
Я был тогда уже далеко не девственником, и женскую наготу видел не раз и не два. Но ситуация, когда с девочками тебя не связывают никакие любовные отношения – ничего, кроме дружбы, — и вместе с тем все интимные секреты ваших тел открыты… в ней было что-то совершенно особенное: щемящее-запретное, чуть горьковатое… Ночью я, разумеется, испачкал трусы.
Наутро меня волновал вопрос: нужно ли выходить, когда девочки будут раздеваться? На него ответила Дина: чуть поколебавшись, она сняла ночнушку, не прерывая беседы со мной, и обнажила свое роскошное, стройное тело с крепкими грудками и темным пушком внизу. Ее щеки чуть порозовели, но в остальном она не подала и виду, что как-то стесняется меня. Ее примеру последовали и остальные девочки (не прерывая при этом разговора на совершенно другую тему), и я понял: все барьеры пали.
Вечером мы мылись в душе все вместе. И так было теперь каждый вечер. Все мы очень быстро осмелели, и на третий раз, уже не стесняясь ничего, мыли друг другу интимные места, визжали, плюхались и брызгались как дети. Ничего веселее и волшебнее этих совместных душей я никогда не знал. В этой атмосфередетской близости и доверия сексуальные мысли отходили на второй план – хоть мой «агрегат» никогда не выходил из вертикального положения. То, что нагота моих друзей-девочек (а я их называл только «друзьями» — слово «подруга» означало для меня совсем другое) полностью открыта для меня, а моя – для них, было чудом, которое превратило нашу дружбу в какую-то трепетную детскую любовь.
Мы все стали совершенно иначе общаться. Исчезло «табу» на телесные проявления – и мы без стеснения хватали друг друга за все части тела, как брат и сестры (у меня, к слову, никогда не было ни братьев, ни сестер), поправляли друг на друге одежду… я застегивал всем девочкам лифчики, помогал им причесываться, делал им массаж… Я думал, что моему положению наверняка завидовали бы все знакомые мне парни – «вот, мол, попал в цветник», — и злился: такая позиция казалась мне страшной пошлостью, пачкающей чистоту нашей дружбы.
При этом первые 5-6 дней мы ни словом не поминали ничего, что было бы связано с наготой, любовью и сексом. Я внимательно присматривался к девочкам, следя, не влюбился ли кто-то из них в меня, не ревнует ли к другим, — сам я тогда любил их одинаково и очень не хотел обидеть кого-то, — но ничего такого не замечал.
Но в последнюю нашу совместную ночь такая тема все-таки поднялась – и будто прорвало: девочки за каких-нибудь 15 минут «разошлись» и стали наперебой делиться со мной своими самыми интимными тайнами. То, что я тогда слушал, выворачивало меня наизнанку, и я принялся втихаря мастурбировать. В комнату светила луна, была такая таинственно-интимная атмосфера…
Я должен описать моих девочек. Дина была эффектной брюнеткой, длинноволосой, большеглазой, длинноногой, груди у нее были маленькие, бедра не слишком широкие, вся она была такая гибкая и стремительная; Женя – полная противоположность Дине: кудрявая блондинка с мягким курносым личиком, пухлая, с большой пышной грудью, широкими, как у Венеры, бедрами и маленькими ножками; Надя была кудрявой шатенкой, очень трогательной и миниатюрной; груди ее с большущими сосками свисали вниз, как у козочки, но ей это очень шло; Даша — русоволосая с медным отливом, у нее — мягкое славянское личико, огромные зеленые глаза и особая «мерцающая» улыбка; она была очень скромной и застенчивой, тело ее — особого бело-розового матового оттенка, как у пухлых ангелочков, грудь – тугая и торчком в разные стороны, и на лобке – медный пушок. Все они были настоящие красавицы; в самом начале знакомства мне больше всех понравились Дина и Надя, но потом я понял, что не могу отдать предпочтение никому – все казались мне богинями, и я смаковал каждую минуту общения с ними.
Дина, Женя и Надя были женщинами уже давно, а Даша до сих пор была девственницей. Она ужасно комплексовала по этому поводу и боялась, что ей будет больно, что она не сможет «получать радость от любви» (так она говорила), и т.д. Тут пришел мой черед откровенничать, — и я рассказал о своих похождениях, выставив себя страшным донжуаном. Я, конечно, преувеличил, — но что-то такое на меня нашло. Девочки хихикали, а потом стали расспрашивать меня об ощущениях во время секса. Они стеснялись называть вещи своими именами и пользовались стыдливыми умолчаниями: «это», «этим» и т.д. Все эти разговоры до крайности меня возбудили, и я готов был кончить прямо во время беседы.
…Как тут вдруг Женя предложила мне: «раз ты такой опытный – лиши Дашу девственности!» Вначале все захихикали, но потом – на фоне нашего общего возбуждения – эта идея стала казаться все более серьезной. Даша, конечно, протестовала, но в ее голосе я слышал надежду на то, что ей ПРИДЕТСЯ сделать это. Я обмер и перестал мастурбировать. Конечно, я вовсе не был таким опытным, каким выставил себя – в своей жизни я занимался сексом раз шесть или семь, причем ни разу не имел дела с девственницами. Несмотря на это, я стал уверять Дашу, что лишение девственности – это совсем не больно и очень приятно, главное – чтобы мужчина был опытным, а я, собственно говоря… Главное, я говорил, проявить к девушке любовь, ласку – и никакой боли не будет… Говорю – а самого дрожь бьет: неужели я сейчас буду трахать Дашу?