— Да, это правда. Я понял это три года назад, и мне очень жаль, что не сказал тебе раньше. Но я очень боялся.
— Терри, ты мне как брат, почему ты боялся рассказать мне об этом?
— Не знаю, — ответил я. — Я очень хотел, но никак не мог себя заставить.
— Милый, нет ничего страшного в том, что ты мне сказал. Меня вовсе не заботит твоя сексуальная жизнь. Я буду любить тебя таким, какой ты есть.
Она прижалась ко мне, и я, переизбытка чувств, заплакал, уткнувшись в ее груди. Они были просто великолепны, я взял одну в руку и стал слегка поглаживать ее.
— Ух ты, а ведь приятно. Слушай, а ты уверен, что голубой. Поскольку, похоже, тебе нравится моя грудь.
— Да, это точно. Кстати, я хочу тебе кое-что показать. Но, сначала отвернись.
Она повернулась ко мне спиной, я встал с постели, снял рубашку и брюки и остался в бледно-лиловом лифчике и трусиках того же цвета. Под одеждой я носил женское нижнее белье. Волосы, собранные в «понитейл», я распустил по плечам. Потом посмотрел в большое зеркало, висящее на стене, и остался доволен увиденным — симпатичная пятнадцатилетняя девочка в трусиках и лифчике.
— О’кей, — сказал я, — Поворачивайся.
Когда Дженни обернулась, она сначала жутко изумилась, но, потом, расплылась в широкой улыбке.
— Бог мой, Терри, ты прекрасен.
Спрыгнув с постели, она обняла меня и сказала:
— Мне очень приятно, что ты именно мне рассказал об этом. Я себя чувствую так, словно ты — моя сестра.
— О Дженни, я всегда хотел, чтобы мы были сестрами. Даже, когда я был слишком мал, чтобы понять, что мне нравятся мужчины, то всегда хотел стать девочкой. Когда я видел тебя во всех этих прекрасных платьях, то мечтал одеваться как ты. Мне так этого хотелось, что я, бывало, плакал по ночам.
— Терри, мне так жаль. Если бы я только знала.
Она снова обняла меня, и мы сели на постель. Дженни все еще была обнаженной, и я впервые смог как следует разглядеть ее вагину. Она была очень и очень миленькой. Волосы на лобке были выбриты в форме буквы «v», с губок она или сбрила волоски, или удалила их воском.
— Дженни, у тебя такая красивая пися. Жаль, что у меня такой нет.
— Ага, и все мои проблемы из-за нее, — ответила Дженни.
— Ой, нет, не уверен, что хочу услышать об этом.
— Терри, пожалуйста, не сердись на меня, — она снова заплакала.
— Я никогда на тебя не рассержусь, мы же сестры, помнишь.
— Да, да, и я очень люблю свою новую сестренку.
— Отлично, тогда давай поболтаем о своем, о девичьем, что же все-таки беспокоит тебя, — предложил я.
— Как здорово, Терри, — обрадовалась она. — Я словно действительно сижу и разговариваю с другой девочкой.
— Так и есть, Дженни. Впервые в жизни, я чувствую себя девушкой, и мне это жутко нравится.