— Ладно, вы тут доигрывайте, а я пойду, сделаю обход, — сказал Олег и поднялся из-за стола. Он поправил форму, взял свою дубинку и вышел из вагончика. Михалыч проводил его взглядом и снова уткнулся в свои карты. «Блин, ну и туго соображает мужик!» — раздраженно подумал Ринат и откинулся к стене. Он сидел на довольно широкой тахте, широко раскинув свои длинные ноги. В правой руке парень держал карты, а левой лениво поигрывал прикрепленной к армейскому ремню дубинкой. Темно-серая форма охранника сидела на нем ладно, плотно обтягивая крупную атлетически сложенную фигуру. Рукава куртки были закатаны по локоть, обнажая мускулистые волосатые руки с толстыми запястьями и неожиданно длинными и нервными пальцами. Такие пальцы должны принадлежать какому-то музыканту, а не этому здоровенному бугаю в форме. Коротко постриженные темные волосы подчеркивали хорошую форму крепкого черепа, мужественные, пожалуй, несколько хищные, но туповатые черты лица завершали облик накачанного вояки. Отец у Рината был татарином, от него парню достались темные слегка миндалевидные глаза с пушистыми ресницами и имя. Сам же он считал себя русским, потому что воспитывала его одна мама, татарского языка не знал вообще, да и выглядел вполне как русский. Впрочем, и окружающие не воспринимали его как чужого. Во всяком случае, парень пользовался явным успехом у женщин.
Михалычу было под пятьдесят. Щупленький, лысеющий мужичок с лицом начинающего алкоголика жил неподалеку от стройки и с некоторых пор стал по вечерам приходить в вагончик охранников — поболтать, перекинуться в картишки, выпить пивка. Где-то год назад он похоронил жену, так что жил с семьей дочери, особы скандальной и взбалмошной. Со смертью матери дочка перевезла отца к себе, а его однокомнатную квартирку в центре города сдала в аренду торговцам-кавказцам со своего рынка. Работала она на городском рынке, продавала китайские тряпки за проценты. Зятек был младше дочери на два года, шоферил, потихоньку выпивал и бегал по соседкам. Мужик он был, несмотря на не очень здоровый образ жизни, видный, баб любил, но жены своей боялся. Внучке недавно исполнилось два года, это еще несмышленое, прелестное дитя и стало отрадой Михалыча. Он водил ее в ясельки, всячески баловал. Дочка мужичка держала в ежовых рукавицах, срывая на нем накопившуюся за день злобу. Михалыч, будучи человеком тихим от природы, на ее выпады и многочисленные придирки не отвечал, предпочитая отмалчиваться, но старался избегать общения. Регулярные посиделки в вагончике охранников близлежащей стройки стали для него своеобразной отдушиной. Однажды, когда он проходил мимо вагончика, его окружила свора бродячих собак, и стала облаивать. Михалыч струсил, прижался к забору и замер, боясь даже пошевелиться. Голодные, злобные псы готовы были разорвать мужичка. На его счастье, на лай из вагончика вышел дежуривший в тот день Олег, который и разогнал разъяренных собак. Они разговорились, Олег предложил доходяге зайти к ним, отсидеться, выпить чайку. Через несколько дней, дождавшись, когда Ринат и Олег снова вышли на свою смену, Михалыч вечером снова заскочил к ним с тремя бутылочками пива. Так завязались эти странные приятельские отношения. Охранникам вообще-то запрещалось допускать в вагончик посторонних лиц, но стройка — это не банк какой-нибудь или магазинчик, так что особо строго за выполнением инструкций никто не следил. К тому же Михалыч приходил поздно вечером, когда начальство убиралось домой.
Напарник Рината, Олег, был веселым улыбчивым парнем, охранником он устроился всего полгода назад, после демобилизации из армии. Тоже высокий, плечистый, но не такой накачанный, как Ринат, с усыпавшими все лицо веснушками, кудрявым рыжим чубом, он создавал яркое, довольно забавное впечатление. Несмотря на то, что имел за плечами только один курс техникума связи, куда после службы уже не вернулся, Олег обладал широким кругозором, был весьма начитанным молодым человеком. Парень увлекался музыкой, играл на гитаре, неплохо пел и мечтал создать собственную группу. С Ринатом они не то чтобы дружили, но друг другом как напарниками по смене были довольны, иногда встречались во внеслужебное время — вместе ходили в тренажерный зал, отмечали праздники. Этому способствовало и то, что оба служили в одних войсках — пограничных, правда, в разных концах страны.
Ринат и Михалыч уже закончили игру и начали потягивать пивко, когда дверь распахнулась, и Олег втолкнул в вагончик худенького паренька в джинсовой курточке.
— Во, полюбуйтесь, нарушителя поймал! — заявил он и несильно шлепнул пацана по затылку.
-А чего он сделал? — басом спросил Ринат.
— Да он бухой! Пробрался на второй этаж и собирался там облегчить мочевой пузырь. Уже и писюнчик свой достал, уродец. Я его за шкирку и сюда приволок. Правда, по дороге завел в туалет, иначе здесь все обоссыт, — улыбнулся Олег. — Главное, мимо туалета прошел спокойненько, не заметил, мол, и на второй этаж! Эй, обязательно на втором этаже надо было помочиться?
Охранник снова толкнул паренька. Тот стоял, испуганно смотря на Рината, которого явно принял за старшего. Парнишка был явно выпивши, от него за версту несло пивным духом. На вид лет пятнадцати, худенький, одетый довольно опрятно, с симпатичной мордашкой. Светлые, почти белые волосы, большие голубые глаза, пушистые ни разу не бритые щеки, пухлые чувственные губы.
-Ну и что с ним будем делать? — спросил Олег.
— Как что? Сейчас вызовем наряд и отправим в отделение милиции! — ответил Ринат. — Или в трезвяк позвонить? Пусть проспится, в таком состоянии его отпускать нельзя, под машину попадет, чего доброго. Сколько тебе лет-то, алконавт несчастный?
-Пятнадцать… — еле слышно прошептал «нарушитель».
-Погромче! Не слышу!
-Какая разница? — взвился вдруг пацан.
— Че-го-о-о? Да ты крутой, я погляжу! Один ебёт, другой дразнится, вот в чем разница! Я щас те объясню популярно, как надо отвечать старшим. А ну, поди сюда! — взревел Ринат.
Пацан явно испугался, но изо всех сил храбрился и с вызовом смотрел на охранника. Впрочем, тот не собирался предпринимать каких-либо действий, взял бутылку и сделал глоток. Олег запер дверь вагончика на ключ и, засунув его в карман, тоже достал себе пива из небольшого старенького холодильника, притулившегося в углу перед тахтой.
— Я думаю, милицию вызывать не надо, они не любят, когда их по пустякам тягают, да и этот ничего такого не сделал… — начал он, открывая бутылку о край стола.
— Просто не успел! — отрезал Ринат. — Ладно, в отделение звонить не будем, а вот в трезвяк, пожалуй, надо.
-Отпустите, а… — заныл пацан.
— А вот это — фиг! Во-первых, во что-нибудь вляпаешься, во-вторых, ты же все-таки должен понести какое-то наказание.
— Ну ладно, ребята, я, пожалуй, пойду, вы тут сами разберитесь, — сказал Михалыч и встал из-за стола.
— Да посиди еще, чё ты дома-то потерял? Пивка попьем, поболтаем, — сказал Олег. — Вот еще развлечение появилось… — он кивнул в сторону пацана.
И тут Ринат резко повернулся к напарнику. Он как раз сидел и разглядывал подростка, когда услышал слово «развлечение». Пухлые, сочные губы, которые паренек то и дело облизывал из-за уже проявляющегося сушняка, навели его на мысль. Как-то нехорошо ухмыльнувшись, Ринат сказал: «А что? Идея! Пусть он всем нам отсосет и — свободен!». Приятели от этих слов просто охренели. «Чего ты сказал?» — переспросилМихалыч. Олег же быстро глянул на напрягшегося паренька. Он впервые за все это время посмотрел на него совершенно иными глазами, отметив и смазливость мордашки, и чувственность ярких губ, и изящность худенькой фигурки.
— Ну что, преступник? Как тебе такое наказание? — поднялся с места Ринат. Правой рукой он провел по своему отяжелевшему члену, потом ухватился за дубинку и начал слегка поигрывать ею. От его агрессивно-сексуальной позы и, главное, откровенно оценивающего, раздевающего взгляда парнишка сжался. Темные глаза бугая-охранника вспыхнули, его мокроватые от пива толстые губы расплылись в похотливой улыбке.
— Иди сюда, — неожиданно охрипшим голосом он позвал пацана, и сделал приглашающий жест рукой. Когда же тот отпрянул к запертой двери, и прижался спиной к косяку, Ринат одним прыжком подскочил к нему, схватил за талию и притянул к себе. Потом охранник легко поднял парнишку на руки и потащил к тахте. Михалыч и Олег завороженно следили за происходящим. Ринат положил оцепеневшего пацана на не очень чистый матрас и навис над ним. Он глубоко дышал, его мощная грудь под серой формой вздымалась и опускалась. Но когда его слегка дрожащая рука легла на согнутое и приподнятое колено паренька, тот закричал:
— Пустите, козлы! Я вам не пидор какой-нибудь! — и попытался вырваться. Тут же получил сильный удар в живот. Захлебнувшись от боли, пацан вытаращил глаза, согнулся в три погибели. «Все, раздеваем его!» — коротко отрезал Ринат и кивнул Олегу. Мужики начали срывать с все еще корчащегося паренька одежду. Первой в угол вагончика полетела куртка, потом свитерок, джинсы… Через несколько мгновений на матрасе извивался, удерживаемый за ноги и руки, совершенно голый подросток.