— Нельзя, пить вино — грех. Прошу вас, хозяин, не заставляйте меня!
Тут же вино было выплеснуто мне в лицо. Потом меня дёрнули за ошейник сильнее, подняв с пола на лежак. Я впервые оказался сидящим рядом с хозяином. Он обдал мне лицо горячим пьяным дыханием:
— Понравилось тебе мыть ноги своему господину?
Что мне могло в этом понравиться? Но я промолчал, опустив глаза. Я боялся необузданного гнева хозяина, сейчас, так близко от него, чувствовал себя совершенно беззащитным. Фрей — крупный, мощный самец, и все его проявления подобны взрывам. Между прочим, мы одного возраста.
Конечно, я изменился: побои, пытки, скотский образ жизни делают своё дело. Я вжал голову в плечи, когда хозяин притянул меня к себе и снова поцеловал. Его руки, сжимающие мне плечи, шею, талию, причиняли боль, но это была первая ласка, которую я получал за долгий срок. В растерянности я тупо смотрел в лицо Фрея, оторопев от этих новых ощущений. Потом, всё же, набрался смелости и отстранился:
— Господин, пожалуйста, это не правильно.
Его глаза налились кровью, а рука до хруста стиснула мне запястье.
— Ты смеешь раскрывать свой поганый рот!
Он снова взялся за ошейник, ткнул пальцем в шрам на моей щеке.
— Ты безобразен, ты понимаешь это? А я целую тебя! Неужели ты ещё мечтаешь о женской любви?
— Господин.
— Грязная скотина! Урод! Да ты должен быть счастлив, что твой господин ласкает тебя.
— Но это же не правильно, господин!!
Меня уже просто трясло от всего этого.Фрей с воплем сбросил меня на пол.
— Встать на четвереньки, раб! — хозяин натянул петлю рукоятки плети на своё запястье. — Для тебя, раб, правильно то, чего желает твой господин. Я буду учить тебя, пока ты это себе не уяснишь!
Плеть заходила по моей спине. В этот раз удары были настолько болезненными, что я стонал и вскрикивал от каждого, ведь Фрей вкладывал в них всю свою ярость.
— Осмеливаешься смотреть на Хильдегард?
— Простите, м-м-м-м!
— Брось эти глупости. Ты будешь служить только для моих утех. Это единственное, что тебе осталось.
— С-сжальтесь, господин! А-а-а!
— Мне что, насиловать тебя!? — заорал Фрей, окончательно потеряв терпение.
Страх и боль вконец измучили меня.
— Я всё с-сделаю, господин! Не бейте б-больше, сжальтесь над вашим рабом!
— Так-то лучше, собака.
До сих пор не могу поверить, что всё это было на самом деле. Мне приказали сбросить мои тряпки, лечь грудью на лежак. Хозяин залпом выпил ещё вина и встал надо мной: