«Ну ладно, Коля, разминка окончена. Перейдем к обязательным упражнениям».
Он встает так, что его член оказывается перед моим ртом, берет меня за уши и начинает трахать меня в рот. Делая ритмичные движения он вводит свой хуй сначала не полностью, постепенно увеличивая степень проникновенности. Он буквально дерет меня за уши в такт своим движениям. Руками я держусь за его ноги. На этот раз он молчит. Я, как не трудно догадаться — тоже.
Вволю оторвавшись, Петренко решает поменять позицию. Он заставляет меня сесть на пол, облокотившись спиной и затылком на диван, сам он встает передо мной, наклоняется, держась за спинку дивана и тычит мне членом в лицо. Мне приходится своей рукой направить его «друга» по адресу — ко мне в рот. В этой позе он трахает меня медленно, засовывая хуй по самое не могу. Я буквально задыхаюсь. Его яйца со звуком шлепаются о мой подбородок. Временами он делает движения не тазом, а отжимаясь от спинки дивана. В какой то момент я чувствую, как он напрягается и при очередном толчке выстреливает спермой, которая заполняет мой рот, выливаясь, течет по лицу. Кончив, он не спешит вытаскивать хуй из моего рта и еще пару минут продолжает меня трахать, пока его ствол не превращается в сардельку. Плюхается на диван и закуривает «Ты, извини, Колян, целоваться не будем. А вообще то ты молодец, я и с женой давно так не отрывался. Принеси ка мне еще коньячку»
«Вадим Степанович, я прошу Вас никому об этом не рассказывать» — я не могу смотреть ему в глаза. Сижу на полу возле дивана и курю.
«А это, Коля, будет зависеть исключительно от тебя. От твоего поведения. Ну и обстоятельств, понятно» — Петренко пьет коньяк, развалившись на диване. «Понимаешь, ты теперь у меня на крючке. Мы все, в принципе, у кого-то на крючке. Так, что ты особо не расстраивайся. Я — человек не злой, если конечно меня не злить и делать все, что говорю».
«Я буду делать, только, пожалуйста, не рассказывайте. От этого слишком много зависит».
Петренко встает с дивана: «Ну ладно, посмотрим: Жизнь, Коля штука не простая. Чего я совсем с тобой засиделся. Можно было бы с тобой еще позаниматься, но у меня еще дел по горло. Ну-ка помоги папке одеться».
Одевшись, уже в дверях, уходя, Петренко бросает мне: «В понедельник чтоб был с бумагами у меня. Но не с утра, а к вечеру. Нам теперь всегда с тобой есть что обсудить».
Закрыв дверь и не одеваясь, я допиваю остатки коньяка и валюсь на диван. В голове нет ни одной мысли, полная пустота. Диван пахнет им и на меня накатывают только что пережитые ощущения. Я начинаю дрочить, чтобы излить из себя все, что накопилось за этот вечер. Вечер пятницы.