она, улыбаясь мне.
«Хорошо, я закончила», — сказала Кэти, сияя. «Я позволю тебе рассказать ей о ее обязанностях.
«Она повернулась к Дженис. « Здесь может быть довольно грубо, — сказала она ей. — Если кто-нибудь доставляет тебе какие-то проблемы… ЛЮБЫЕ проблемы… дайте мне знать, хорошо?»
«Я сделаю это», — пообещала Дженис. Все еще улыбаясь, Кэти вышла из трейлера.
«Во что ты играешь?» Я спросил Дженис, как только дверь закрылась.
«Что? Ты сказал, найди работу, и я нашла», — сказала она, ее голос сочился невинностью.
«Не здесь!» Я сказал. С ней в доме было достаточно плохо. Ее пребывание здесь было бы невыносимым.
«Почему бы и нет? Мы можем поплавать», — весело сказала она.
«Ты не сказала Кэти, что я был твоим отцом?»
Она слегка улыбнулась мне. «Я не думаю, что это поднималось в разговоре, нет».
«Фамилия не выдала это?» — потребовал я.
«Ты можешь поблагодарить маму за это», — сказала она.
«Что ты имеешь в виду?» Я спросил.
Прежде чем она смогла ответить, дверь распахнулась, и влетел один из моих электриков, разозленный чем-то. Дженис отошла на задний план, пока я имел дело с ним. К тому времени, когда я вернул его к работе, она уже убрала второй стол в трейлере.
«Итак, что ты хочешь, чтобы я сделал, папа?» — весело спросила она.
Я чувствовал, что за ее словами стоит нечто большее, чем просто рабочие задачи.
«Во-первых, выбрось отсюда» папу «, — раздраженно сказал я. Я не хотел, чтобы кто-то знал, что она моя дочь, и обвинял меня в семейственности.
«Да, мистер Стивенсон», — сказала она, по-девчачьи салютуя мне.
Я внутренне застонал. Она вела себя так чертовски мило, что на нее было трудно злиться.
Я собирался врезаться в нее, сказать ей, что она не может здесь работать, черт побери. Как только я это сделал, дверь трейлера снова открылась, и вошел еще один член моей команды. Его проблема была незначительной, даже смехотворной, но она действительно отвлекала меня от присутствия Дженис.
До конца дня в трейлер и выходил постоянный поток людей, мешая мне поговорить с ней. В конце концов, до меня дошло, что происходит: стало известно, что на объекте работает девушка, и каждому удалось найти повод зайти в трейлер и посмотреть на нее.
Наконец было пять часов. Я подошел к Дженис, которая усердно разбирала заказы на покупку, которые я обычно просто бросал на запасной стол, вместо того, чтобы хранить их в том виде, в котором они должны были быть.
«Хорошо, на сегодня все законченно», — сказал я немного резче, чем предполагал. «Иди домой. Поговорим, когда я приеду».
«Хорошо», — сказала она, затем ее голос упал почти до шепота. «Папа».
Я сердито посмотрел на нее, но она только хихикнула и ушла. Я снова сел за стол, перечитывая речь, которую собирался произнести, когда вернусь домой. Такая ситуация не могла продолжаться и была совершенно неприемлема.
Когда я вернулся домой, Дженис была на кухне. «Я начала ужинать», — сказала она, увидев меня.
«Садись, Дженис,» сказал я, сидел за кухонным столом и указывал на стул напротив меня.
Она нахмурилась, но села.
«Послушай, милая, — начал я, — это не работает».
«Что не работает, папа?» спросила она.
«Ты здесь», — сказал я. «Ты работаешь на моей работе».
Я видел, как слезы навернулись на ее глаза, и это меня сокрушило.
Но я не мог позволить этому остановить меня от того, что мне нужно было сказать.
«Почему, папа?» — спросила она, ее губы дрожали, и по щеке текла слеза.
«Потому что… « — нерешительно сказал я. Увидев, что она начала плакать, мне сердце разорвалось. «Потому что мы спим вместе. Ни один отец не должен спать со своей дочерью!»
«Тебе это не понравилось?» она всхлипнула. «Я сделала, я думала, что это было замечательно, невероятно «.
«Неважно, что мне понравилось!» — сказал я слишком громко. «Это было не правильно.»
«Мы оба взрослые», — сказала она, вытирая слезы с глаза. «То, что случилось, было не так уж плохо для меня».
Я раздраженно вздохнул. «Детка, это было. Ты знаешь, что это было».
Она долго смотрела на меня, затем резко встала. Я напрягся, не зная, что она собиралась делать. Если она уйдет, меня раздавит, но это был единственно возможный исход.
Вместо этого она подошла ко мне вокруг стола. «Я не твоя дочь», — сказала она, снимая рубашку. На ней не было бюстгальтера, и ее чудесно круглые, полные груди выплескивались во всей красе. Я почувствовал, что в штанах растёт, неудобно.
Я пытался игнорировать ее соблазнительную грудь и свой твердый член в штанах. «Сказать это не означает, что это правда, — сказал я. В моем голосе была дрожь похоти, которую я не могла скрыть.
«Это правда, если я говорю, что это правда», — мягко сказала она. Она схватила мою руку и поднесла к своей груди, прижимая к себе.
Я чувствовал, как твердо ее сосок касался моей ладони.
Я попытался отдернуть руку, но ее хватка была исключительно сильной. А может, мне совсем не хотелось отрывать руку от ее груди.
«Посмотри мне в глаза и скажи, что тебе это не нравится. Скажи, что не хочешь меня трахать», — сказала она, задыхаясь. «Попробуй.»
Я открыл рот, чтобы сказать именно это, но слов не вышло. Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотел трахнуть ее, жестко, долго и неоднократно. Но я никогда не мог признаться ей в этом. Я с трудом мог признаться себе в этом.
Она выпустила мою руку и упала на колени. Не говоря ни слова, она начала возиться с моей молнией, и через несколько секунд она опустилась, а мой член вылетел наружу. Я наполовину искренне пытался остановить ее, зная в глубине души, что я не буду, что я не хочу, чтобы она останавливалась.
Когда ее губы скользнули по моему члену, я застонал. Прошли ГОДЫ с тех пор, как на моем члене был рот. Черт, это могло быть даже десятилетие. Ее рот казался невероятным, изысканным, и она начала работать с ним, как будто от этого зависела ее жизнь.
Прошло всего несколько минут, прежде чем я почувствовал знакомое щекотание в своих яйцах. «Я кончу, детка», — простонала я.
Она оторвала свой рот от меня и с трудом поднялась на ноги. «НЕТ! Отведи меня в постель и трахни меня, папа», — сказала она, хватая меня за руку и поднимая на ноги. Как только я встал прямо, она практически потащила меня через кухню, гостиную и вверх по лестнице. Это было зрелище: ее груди подпрыгивали с каждым шагом, а я прямо за ней, с моим твердым членом, торчащим из моих штанов.
Одежда полетела, когда мы вошли в мою спальню. Она бросилась на кровать и раздвинула ноги. «Трахни меня, папа», — простонала она.
Я сорвал с себя одежду и в мгновение ока бросился к ней. Я погрузился глубоко в ее киску одним движением, ее рот застонал в мой, когда наши губы сомкнулись. Поглощенный похотью / страстью, я изо всех сил таранил ее. Не было никакого беспокойства о ее удовольствии, все, что имело значение, это трахнуть ее и выпустить в нее мою ношу.
Несмотря на мою целеустремленность, я чувствовал, как ее киска сжимается вокруг моего члена. Она прервала наш поцелуй и издала долгое «у-у-у-у-у-у-у-у-у-у», когда ее охватил оргазм. Это сделало меня еще более захватывающим, и через минуту я начал пульсировать внутри нее, снова наполняя ее своим семенем. Она вздрогнула, когда я погрузился в нее так глубоко, как мог, волны удовольствия от моего оргазма заставили весь остальной мир исчезнуть так, что существовала только она.
Как будто кто-то щелкнул выключателем, я внезапно потерял силы и рухнул на нее. Она все еще продолжала подергивать бедрами, заставляя мой внезапно чувствительный член слабо пульсировать.
Я наслаждался ощущением ее влажной обнаженной кожи напротив моей, когда мы оба лежали там, переводя дыхание.
Пронзительный «БИП БИП БИП» наполнил дом. Я не мог определить звук, но Дженис это сделала.
«Вот дерьмо», — сказала она, отталкивая меня от себя. «Ужин!»
Она вскочила …