терроризировал свою жену, милую маленькую женщину, которая была без ума от своих мальчиков.
Трое из них — Джейсон, Мэтт и их мать Алиса — образовали своего рода узы, необходимый союз против могущественного человека, который держал их в постоянном страхе. Он только изредка бил их, но его словесные оскорбления были постоянными, и чувство угрозы никогда не уменьшалось. Когда их отец развелся с ней и переехал в Тампу, это стало большим облегчением для обоих мальчиков и их матери. Мэтту было 14, когда он ушел.
Джейсон, на два года старше Мэтта, возмутился и обиделся. Он никогда не осмеливался ответить, но чувство мятежа никогда не было далеко от поверхности.
Он также стал яростно защищать Мэтта, который по натуре был намного тише и робче. Механизм выживания Мэтта должен был быть невидимым: он никогда не протестовал, никогда не спорил и старался как можно меньше находиться рядом с отцом.
Тот же подход хорошо служил Мэтту в школе, по крайней мере, ему так казалось. У него был один давний друг, Дэнни Каппелло, который знал его со второго класса, а в остальном держался особняком. Он был учеником выше среднего, хотя его учителя хотели, чтобы он говорил больше, и он избегал неприятностей.
Сесть в тот день рядом с Мишель Хардисон в автобусе было определенно самым смелым шагом, который он когда-либо делал в своей жизни, и пригласить ее в кино несколько недель спустя было следующим самым смелым. Он абсолютно не мог поверить, что она сказала «да», и их отношения сделали его счастливее, чем когда-либо.
Больше всего она нравилась Джейсону. Джейсон, его кумир и защитник, его образец для подражания, считал Мишель «милой» и «действительно хорошей» для него.
Четыре года спустя, когда Мэтт готовился сделать предложение, у него был долгий телефонный разговор с Джейсоном, который к тому времени жил и работал в Луисвилле, и Джейсон всем сердцем поддержал его план.
Когда он и Мишель были в Иллинойсе, и ее поздно развивающееся тело начало привлекать к ней много мужского внимания, Мэтт был слишком наблюдателен, чтобы не замечать, и слишком вдумчивый, чтобы не думать, как ответить.
Он выбрал тихий подход, что было типично для его личности. Ничего конфронтационного, ничего прямого: он «активизировал свою игру». Он как никогда старался показать Мишель, насколько она особенная для него, как сильно он ее любит.
В этом не было ничего неискреннего или циничного.
Он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО любил ее. Но он также реагировал на изменившиеся обстоятельства, следя за тем, чтобы его сильные стороны как парня никогда не были слишком далекими от нее.
Счастливое и нетерпеливое принятие Мишель его предложения руки и сердца наполнило его радостью, и их первый год вместе в Иллинойсе был лучшим годом в его жизни.
Таким образом, ее поведение на территории лагеря следующим летом было похоже на то, что его ударили сзади двумя на четыре. Не то чтобы он не заметил Энтони и не идентифицировал его как угрозу, но парни флиртовали с Мишель и раньше, и с того места, где стоял Мэтт, Энтони, похоже, не имел ничего, чего не было у остальных.
Теперь, сидя один в темноте, Зная о своей ноющей лодыжке и своем сердце, он задавался вопросом, какого черта он пропустил. Что именно было в этом парне, который мог гадить всю свою жизнь.
Он собирался лечь в свою палатку — не то чтобы у него было много надежды хоть немного поспать этой ночью! — когда Адам тихо подошел к нему с другим парнем из группы,
Роджер Дензин, человек, которого Мэтт не знал так хорошо.
Адам говорил очень тихо. «Мэтт, эм, извини, но… ну, Роджер хочет рассказать тебе о том, что он, э, видел сегодня днем. Мне очень жаль, чувак».
Адам сжал плечо Мэтта и ушел. Роджер смущенно сел на землю.
«Эй, Мэтт, послушай, я не собирался ничего говорить, но Адам наблюдал, как вы разговаривали с Мишель раньше, и… ну, он сказал, что мне действительно нужно поговорить с вами.»
Чувствуя онемение, Мэтт только кивнул.
«Во время сегодняшнего похода я, э, я вроде как отстал к концу. На самом деле, ну, у меня были пробежки, и я… извините! Эта часть не имеет значения.»
«Как бы то ни было, я сильно отставал от остальных, и на обратном пути я внезапно подумал, что пойду по боковой тропинке к тому водопаду, он должен быть таким красивым. Так или иначе, я частично спустился по тропинке, а потом я услышал шум на поляне, и я…»
«Эээ, извини, Мэтт, но я видел Мишель с… эм, с Энтони. Они делали это. Он держал ее на четвереньках, он был позади нее и, ну… Думаю, остальное ты знаешь. Мне очень жаль.»
[Примечание автора: сцена, которую я только что описал, взята из фотографии, которую я видел в Интернете, которая послужила первоначальным источником вдохновения для этой истории. Подпись к фото гласит:
«Они планировали походы на неделю почти каждое лето. В этом году в поездке было немало других молодых людей, которые вели себя весело, по крайней мере, пока она не начала флиртовать с одним из других парней. Джон пожаловался ей, она извинилась и пообещала остановиться.
Но уже на следующий день после полудня она исчезла. Джон поспрашивал, и несколько человек сказали ему, что, по их мнению, она добралась до водопада.
Было неясно, с кем она пошла, но Джон сразу заметил, что парень, с которым она флиртовала, тоже пропал. Когда она вернулась, и он столкнулся с ней, она прямо сказала ему, что сегодня будет спать в другой палатке. У нее хватило приличия сказать ему это со слезами на глазах.
Но она все равно ушла у костра той ночью на глазах у всех, не с тем парнем «.
Очевидно смущенный, Роджер встал, утешительно положил руку Мэтту на плечо на секунду и пошел к своей палатке.
Мэтт просидел в одиночестве, почти не подозревая о похолодании, возможно, еще пару часов.
Один или два человека тихо крикнули «спокойной ночи», и он неопределенно махнул им рукой.
Размышляя над историей Роджера, Мэтт лениво гадал, как он может быть одновременно и не удивлен, и глубоко потрясен. Это только подтвердило то, что он подозревал с тех пор, как Мишель вернулась из похода, и что явно подразумевали ее планы на ту ночь, и все же это его убивало.
Это разорвало на части его представление о том, кто такая Мишель и что они значат для нее. Он не мог больше так бросить ее, чтобы уйти и трахнуть другую девушку, как не мог бы выколоть себе глаза. Это было немыслимо. Она была его, а он ее.
С опозданием он понял, что был один, и холодно, что огонь погас и должно быть уже далеко за полночь. Он посидел еще несколько минут, обдумывая планы, которые почти бессознательно формировались в его голове, пока он сидел, сетуя на то, что Мишель делает с ним. Затем он осторожно встал и вернулся в свою палатку.
Он потратил несколько минут на сбор своих вещей.
Затем он взял мобильный телефон и позвонил своему старому другу Дэнни Каппелло. Они говорили минут десять. Когда он закончил, он удалил звонок из журнала вызовов.
***************
***************
***************
Мишель болела, когда она осторожно пробиралась сквозь тьму обратно в их палатку, ту, которую она делила с Мэттом.
Ее сердце болело за него — она чувствовала себя виноватой из-за того, что сделала, больше, чем казалось возможным.
В то время это имело смысл! Энтони был горячим, они уже трахались один раз, она знала, что это ничего не значит. Это была просто интрижка — ей нравилось это слово «бросить», как будто что-то подбрасывало в воздух. Фрисби, что-то безобидное.
Уж точно не то, что причинит боль мужчине, которого она любила.
И теперь все эти рассуждения казались пустыми, совершенно нелепыми. Глупый. Вероятно, он был в ярости, обижен, шокирован. Как она могла когда-нибудь помириться с ним? Даст ли он ей шанс?
У нее тоже болело между ног, и не в лучшую сторону.
Секс с Энтони постепенно сокращался от «сказочного, невероятного, космического» до «забавного, но пустого» …