— Не убежишь?
Все так же молча Доник помотал головой, а парень встал и отправился в сарай, стоящий у забора. В открытую дверь парнишка видел, как тот передвигался по сараю, и что-то там передвигал и переносил с места на место.
Яблоко было доедено, и Доник стал осматриваться. Старые яблони были усыпаны яблоками, под ветками стояли подпорки из старых стволов.
«Много яблок! Хороший урожай!» — подумал Доник. Оглянувшись, он запустил огрызком в прыгавшего неподалеку воробья. Тот испуганно вспорхнул.
В дверях сарая показался Равшан и поманил его пальцем. Опять сердечко забилось часто-часто.
— Раздевайся!
Он протянул руку, и Доник передал ему свою единственную одежку — трусишки.
Парень оглядел его с ног до головы, и мальчишка застеснялся, прикрывая свой петушок.
— Сейчас немного почищу тебя! Ложись на бок! — и Равшан указал на клеенку, которую расстелил около входа в сарай.
Доник осторожно прилег на холодную клеенку, а подросток подтащил тонюсенький шланг, из которого бежала струйкой вода. Он глотнул воды и с шумом ее выплюнул.
— Теплая — сообщил удовлетворенно. — Жопу руками раздвинь!
Доник дернулся, когда конец шланга оказался у него в попке!
— Тихо, тихо! — прикрикнул парень и стал поглаживать, легко массируя его живот.
Стало опять стыдно — взрослый парень делал ему зачем-то клизму. Вода потекла в кишечник, через некоторое время стало тяжело и неприятно. Доник опять дернулся.
— Потерпи! Потерпи! Ну, а теперь беги за яблоню!
Мальчишка еле успел добежать и присесть, как из него рванула вода вместе с какашками. Через минуту он подошел к своему мучителю.
— Давай еще раз!
— Не надо! — попросил мальчик.
— Надо, надо!
Так он еще два раза бегал за яблоню. Все начинало напоминать какую-то непонятную еще Донику игру. Потом парень повел его в сарай, где на земляном полу уже лежал старый матрас, накрытый тряпьем!
— Вставай на четвереньки!
Доник опустился на колени, потом оперся на локти и спрятал голову в ладонях. Сзади раздался шорох и Доник понял, что Рашан раздевается.
— Ничего, не бойся! Все будет хорошо! Тебе сколько лет?
— Тринадцать!
— Вот видишь, а мне было десять, когда меня старший брат по пьянке трахнул.