— А есть?
— А-то!
Он пошел на кухню за пивом, и я его рассмотрел. Высокий, спортивного телосложения. На нем была обтягивающая водолазка и обтягивающие светло-голубые джинсы стрейч. Эта одежда так плотно облегала его тело, что казалось это боди-арт – отчетливо выделялись каждая мышца, каждый бугорок, каждая впадинка – хоть анатомию изучай! Но больше всего меня заворожили круглые ягодицы и припухлость спереди. Казалось, что там, в штанах, что-то невероятное! Невольно представил, как расстегивается ширинка и появляется большой красивый член! И сам испугался – так мне часто описывали свои ощущения женщины! Но сразу успокоил себя: «просто красиво, как античная скульптура». Никто же не называет человека, любующегося статуей Давида, гомиком!
Под пиво у нас завязался чисто мужской, непринужденный разговор: политика, спорт, бабы. Он был интеллигентен, начитан, остроумен, не ханжа. С ним было легко и комфортно – как будто знал его всю жизнь. Наши взгляды на жизнь, в основном, совпадали.
После четырех бутылок я узнал, что жену Ильи зовут Алла, что сейчас они у её родителей в Питере и будут там до конца Рождественских каникул, а хозяйкой оставили Аню -существо безобидное и жизнерадостное, даже несколько взбалмошное. Такая характеристика никак не вязалась с первым знакомством, но я не стал заморачиваться, может у девчушки проблемы… Хозяева предоставили квартиру для празднования, потому что это традиция — праздновать Новый Год у них, и они действительно бисексуалы, и большинство их друзей – тоже. По его разговорам и поведению мне показалось, что он что-то знает, но прояснить ситуацию не удалось: из ванной вышла Ира. Она была явно голая, только завернулась в короткое махровое полотенце, которое едва прикрывало соски и попку. Без макияжа, с ниспадающими на обнаженные плечи черными вьющимися мокрыми волосами она была сама Венера. Я залюбовался. Саша – тоже… Увидев наши откровенные взгляды, она даже слегка смутилась, что на неё было не похоже.
— А в этом доме есть фен?
— Сейчас сорганизуем, — Саша быстро пошел в спальню.
Через несколько секунд он вернулся с большим профессиональным феном и брашингом. Ирка удивилась – она-то понимала толк в этих вещах.
— Откуда такое счастье?
— Я не говорил? Аннели… Аня – парикмахер. Приехала на конкурс стилистов. Сидит там, прически моделирует. Уже вторые сутки.
— Что ж ты раньше молчал? Хочу прическу!
— Это вряд ли. Занята она очень.
— Жаль. Ирка пошла в ванную сушить волосы.
— Красивая, — он произнес это так, словно мне её сватал.
— Все говорят.
Тут зазвонили в дверь. Начали подтягиваться гости.
Всё было, как в прошлый раз: шум, гам, хаотично сменяющие друг друга гости, бесшабашный разгул девчонок. Ирка, любительница ночных клубов, была в восторге! Она нравилась всем парням сразу, и это её возбуждало! К бою курантов она уже была изрядно пьяна и целовалась со всеми, кто приближался к ней на расстояние вытянутых губ. Не зря в народе говорят: «Баба пьяная – пизда чужая». Во время массового женского стриптиза на парнях (как я понял, тоже традиция), когда все участницы остались в одних трусиках и закончили выступление, Иришка повернулась к зрителям спиной, слегка развела ноги и наклонилась, оттопырив попку. Трусики врезались в писюльку. На них было мокрое пятнышко от эротических выделений. Она завела большие пальцы под резинку трусиков и медленно начала их снимать. Воцарилась тишина.
Только музыка. Когда резинка была уже на бедрах, и оголилась вся попка, трусики вышли из влагалища. Между ног показались пухлые, тщательно выбритые, влажные от смазки, приоткрытые половые губки, между которыми красовалась головка набухшего клитора. Народ хором шумно выдохнул и забесновался! Ирка бросила трусики в толпу, как «венок невесты». Счастливчик, которому они достались (все звали его «Дюся», по-видимому, Андрей), поднес их к лицу и жадно нюхал. Было жалко смотреть на её «шест» — парень просто обалдел, когда она голая запрыгнула на него спереди, обвила ногами и стала под медленную музыку тереться интимным местом об его восставший в штанах член. Все мужики, и не только, были её. Странно, но я не ревновал. Я гордился: это моё!
Когда всё закончилось, девчонки стали выкупать свою разбросанную одежду за те деньги, которые им давали за стриптиз. Платье у одной из девушек Ира выкупила быстро, но за трусики Дюся заломил бешеную цену, и на бюстгальтер у неё уже не хватило. Так она и осталась в трусиках и коротком облегающем платье, под которым крупными горошинами топорщились возбужденные соски.
Все пошли на улицу пускать фейерверки и валяться в снегу. Ириша повесилась на меня и, глядя в глаза с похотливым прищуром, прошептала: «Серёжка, классно! Всегда мечтала о стриптизе! Это лучший Новый Год в моей жизни! Все мужики меня любят! Нет, это я всех мужиков люблю! Нет, хочу! Люблю только тебя!»
После стриптиза и прогулки на свежем воздухе наступило затишье. Пары танцевали под негромкую лиричную музыку, велись «светские» беседы.
В зале стояло пианино. Точнее, шикарное старинное немецкое фортепьяно с гравировкой и четырьмя бронзовыми подсвечниками. С глубоким, почти органным, тембром. Два парня фальшиво и сбивчиво взялись играть на нем «собачий вальс» в четыре руки. Ириша, услышав это, взбунтовалась: «Э, мужики, хорош инструмент насиловать! Сереж, сыграй. Он классно играет».
Я когда-то закончил музыкальную школу с отличием, благодаря усердию и силе воли… моей матушки. Учителя заставляли идти в училище. Я выбрал мед. Дома в одиночестве часто играл для души. А играть на людях я не любил. Попытался ломаться, не получилось. Когда пьяные русские люди начинают просить, отказать сложно, и себе дороже. Решил исполнить коронный номер, чтобы отвязались: начиналось всё с медленной салунной музычки. Иришка по моей команде налила рюмку водки и поставила на самый край пианино сверху справа.
Постепенное увеличение темпа до presto, плавный переход в четвертую октаву и тремоло (быстрое чередование двух нот, по типу барабанной дроби). Одновременно свободной рукой берется рюмка и замахивается! Рюмка ставится и с новой силой продолжается музыка двумя руками с возвратом в первую октаву.Без закуски.
В наших компаниях все уже привыкли, и то нравилось, а здесь был фурор! Я уже собирался вставать, не реагируя на вопли «бис», но тут заметил Аню. Она стояла в дверях комнаты и… улыбалась уголками губ: ангел с серебристыми волосами в облегающем серебристом платье с огромными серыми глазами. Очевидно, она застала кульминационный момент выступления. Меня поперло. Я заиграл классику. Не в смысле, «классическое произведение», хотя оно таковым и является. Я заиграл «классику соблазнения женщин» — сонату для фортепиано № 14 до-диез минор, op. 27 № 2 Бетховена. Больше известная как «Лунная». Многие считают, что вся соната — это Аdagio sostenuto (первая часть). Но, когда она сыграна, и женщина уже растаяла и потекла, начинается вторая — Allegretto! Тогда она отдается. Но только, если играешь сам. И если вы вдвоем.