но попыталась сдвинуть ноги. Но ее голова не давала. Она пос-
тавила мои ступни себе на плечи и губы ее и мои (только не
рта) слились вместе. Теплый язык Наташи заскользил, остренько
вонзаясь во влажную глубину.Ласка была ни с чем не сравнима,
щекотанье языка отзывалось во всем теле, что-то подкатывалось
к горлу, как-будто какая-то невидимая нить соединила Наташин
язык с моим сердцем. Я замерла, боясь каким-либо неосторожным
движением разрушить ощущение блаженства.
— Лиечка, а ты кисленькая. Ах ты моя конфетка!-проговори-
ла Наташа, на мгновение отрываясь от меня. Ее горячее дыхание
обжигало меня. Поцелуи продолжались, я уже не могла лежать
спокойно, ноги мои судорожно сжимались, мешая ей. Наконец, она
от меня оторвалась и села рядом. Я нетерпеливо ждала, Наташа
шарила по столу.
— Холодная, — сказала она и вдруг засмеялась,- сейчас я
ее согрею.
Она потянула руку к своим бедрам и, я поняла, где она
согревала. И вот теплый скользкий конец коснулся меня и плавно
скользнул внутрь. Свеча двигалась, но ожидаемого удовольствия
почему-то не достовляла. Она была твердая, неподатливая и
больно упиралась во что-то. По напряженному телу Наташа поня-
ла, что мне больно. Я сделала движение и освободилась от све-
чи.
— Миленькая,- сказала Наташа,- ты же не проснулась еще
для этого, бедненькая моя, один раз в пьяном виде, что было у