Господи, сколько же уродов на свете! Идешь по улице порой и поражаешься — как же они умудряются размножаться? Кто ж им дает и у кого на них стоит? Вот мужичок впереди спешит — полтора с кепкой метра худосочной серо- зеленой плоти, ножки из под коротких летних штанишек торчат что лапки у кузнечика, обернулся… мама моя…. Он и на лицо вылитое насекомое, только усиков не хватает. Но вот он замирает, всматриваясь в даль и лицо его озаряет радостная улыбка во все 18 зубов, которые у него остались после сокрушительного набега кариеса. Спешит к нему кто-то… издалека не сразу и понять, кто это- мужчина, женщина или вообще собака породы чау-чау. Что-то кругленькое рыженькое и лохматое. О господи, вот такие им и дают, а потом они рожают на свет божий несчастных детей…
— Слушай, спросила я мужа, а какие интересно они говорят друг другу комплименты?
— В смысле — не сразу понял муж?
— Ну посмотри, они же жуткие уроды, что они говорят друг другу, желая сделать приятное? «Ах, Манечка, какая ты у меня красивая?» Вот прямо так и говорят? Но это будет не просто преувеличение, а наглая, ничем не прикрытая ложь, как то ну слишком натянуто….
Муж задумчиво посмотрел в темнеющее небо Амстердама и меланхолично произнес
— Ну я же вру…. И тут же резко отступил в сторону — Токо не бей! Шутка, но вообще мне кажется в каждом можно найти что то прекрасное… Нет?
— Ну давай, поищи! Вот в этой парочке, ты только глянь на них — они же до копейки стоят друг друга!
— Потому и счастливы, нет резона торговаться дальше… Кстати, задница у нее ничего, раком бы она хорошо смотрелась….
— Ага, заодно и лица не видно.
— Ну да… все кошки в темноте серы, а все женщины в позе рака прекрасны…. С точки зрения ЕГО ощущений, — муж кивнул подбородком вниз, — большой разницы нет… Все остальное метафизика…
— Типично мужской подход.
— Не факт, я тебя уверяю, если в темноте тебя будет трахать пять мужиков, двое из которых отменные уроды, ты большой разницы не почувствуешь.
— А один из них будешь ты?
— Из уродов? Ну спасибо тебе, дорогая…
Мы обогнали сладкую парочку и поспешили дальше… Амстердам накрывала ночь, влажно томная, похотливо разнузданная, одурманенная марихуаной и украшенная розовыми засосами фонарей… Мы были первый день в этом городе и я все никак не могла понять — нравится он мне или нет… Не то что бы он не оправдал моих ожиданий, скорее удивил — он был гораздо проще и прагматичней, чем мне представлялось. Угарная раскрепощенность, эдакий дух подвыпившей свободы был приравнен здесь к товару, его навязывали туристам, как навязывают матрешек на Арбате или падающие пивные кружки в Пизе. Но узкие фасады, медленная вода каналов, замкнутые лица коренных обитателей города будто бы намекали на скрытые смыслы… Как если бы под кожаной юбкой местной бляди мелькнул краешек скромных хлопчатобумажных трусиков…
В животах наших плескался один на двоих литр пива, плавала малосольная селедка, душа вопила о продолжении банкета и цеплялась за каждую вывеску, мимо который мы проходили. В конце концов она окончательно притормозила у подозрительно яркого плаката — две голых по пояс бабы тянут губки к по пояс одетому мужику…
— Это что здесь? — спросила я, озираясь по сторонам.
Из темного проема подъезда вышел дядечка лет 60 и смущенной озираясь, поспешил дальше. Ширинка у него была расстегнула, из нее торчал вялый как маринованная спаржа бледно желтый член. Но он, ничего не замечая, вышел на дорогу и стал махать рукой лихим таксистам. Видимо так уж тут было заведено — мужчины с развевающимися по ветру членами считались обычным делом, никого это не удивляло. Через несколько секунд дядька нырнул в машину, а мы в темный проем.
И попали в банальный порнушный кинозал. Небольшое помещение метров пятидесяти вмещало четыре ряда кресел, капитально засаленных при ближайшем рассмотрении спермой многих поколений разновозрастных онанистов. На экране какой то жирный боров драл в попу молоденькую негритянку, при каждом мощном толчке его зада зал напряженно вдыхал и когда жопа мужика отступала от узких бедер девчонки, с облегчением выдыхал обратно. Пара зрителей дрочила никого не стесняясь, еще пара делали это украдкой. Остальные суетливо елозили пальцами в районе паха, пока ни на что не решаясь. Всего в зале было человек шесть или семь, все разумеется мужеского пола. Пара работяг с красными загорелыми шеями. Мальчишка переросток, усыпанный угрями вечной неудовлетворенности. Худосочный клерк в золоченых очечках Пузатый гражданин с огромным хуем, который едва умещался в его немаленьком кулаке. Матово блестящий в полумраке негр и робкий пенсионер в вельветовых штанах, девственно плоских чуть ниже ремня. Компания подобралась на диво и мы, брезгливо пожав плечами, двинулись в глубь зала. Я случайно задела по пути пенсионера и старый потаскун тут же припал дрожащими ладонями к моему бедру, как бы пропуская меня вперед…
— Сорри, миссис….
Вежливый и похотливый до неприличия… Небось поиздержался за выплатой супружеского кредита и теперь вот подбирает крохи страсти в подобных заведениях.
Мы расположились недалеко от него и попытались уловить сюжетную линию действа, разворачивающегося на экране. Боров уже отвалил от девицы и теперь ее терзали два поджарых и весьма предприимчивых латиноса. Один заложил ей член в рот, другой продолжал разрабатывать задний проход, попутно трахая ее вибратором спереди. Сцена была грубой и совершенно отвязной. Против нашей воли мы почувствовали внутри некое томление и чем дальше смотрели на экран, тем томлении росло все больше, пуская свои сладострастные щупальца по всему телу… Муж слегка напрягся и по его шальным глазам я поняла, что он не прочь сейчас поменяться местами с кем то из этих горячих парней.
— Ниче киношка? Да? -спросил он меня шепотом…
— Да, так, порнуха…
— Ага, на Анну Каренину же шли….