Когда все ушли, моя новая подруга заперла входную дверь изнутри и стала медленно меня раздевать. Я тоже раздел её, и мы, голые, юркнули под одеяло. Девушка и вправду классно целовалась, и уже через минуту мой член был несгибаем. Аккуратно примостившись сверху, Кристина стала насаживаться на мой конец, который, преодолев небольшое сопротивление, скользнул в её влажную пещерку. Девушка начала медленно двигаться, постепенно ускоряя темп. Ей было очень приятно – закусив нижнюю губу, она тихонько стонала. Минут через пять я обильно кончил внутрь своей подруги… Лёжа рядом, мы абсолютно молча нежно поглаживали друг друга.
– Да, — разачарованно думал я, ласково теребя пальцами напряжённый сосок девичьей груди, — и это ВСЁ? Это ТО, ради чего парни откладывают все дела, теряют головы, дарят цветы и выслушивают бесконечные истерики? По ощущениям – это самая обычная дрочка. А вот с Айночкой… Что ни говори, с нелюбимой девушкой – это совсем не то! Да и вообще, с девушкой… Кстати, несколько минут назад я стал настоящим мужчиной, но эта мысль абсолютно меня не греет. Отвлекая меня от моих дум, Кристина стала ласково гладить моего дружка ладонью, пробуждая его от недолгой спячки. Ещё несколько мгновений – и мы снова страстно целуемся… Мягко разведя стройные ножки девушки, я пристроился сверху, и мы начали снова. Одновременно кончив, мы застыли, не выпуская друг друга из объятий. – Милый, мне так хорошо с тобой! – ласково прошептала моя первая женщина мне на ушко. Я молчал.
– А тебе со мной? – спросила она, выдержав паузу. Я молча кивнул. – Пойдём ополоснёмся, — тихо предложил я, и, не дожидаясь ответа, повёл Кристину за руку в душ… Мы стояли под тёплыми струями воды и нежно тёрли друг друга намыленными банными губками. Намылив руку, я стал мыть промежность девушки, желая залезть пальчиком в её попку, но она только смеялась, и, ссылаясь на щекотку, отдёргивала мою руку. – Да, всё не так просто, — уныло подумал я, пока что не теряя надежды. Тщательно вымыв друг друга, мы вытерлись насухо и прошмыгнули снова в нашу постельку. Я снова впился губами в губы девушки и стал нежно поглаживать её по животику, лобку и бёдрам. Мои поцелуи спускались всё ниже и ниже, и вот я уже ласкаю ртом её небольшие твёрдые сосочки… животик… и вот… мой язык достиг заветного холмика.
Устроившись между раздвинутыми ногами подруги, я ласково играл язычком с её клитором, заставляя девушку стонать и комкать пальцами простыню. Через несколько минут такого усердия я оторвался от своего “десерта” ипопросил Кристину встать на четвереньки ко мне попкой. Дождавшись исполнения своей просьбы, я принялся осторожно ласкать язычком анальное отверстие, иногда слегка проникая внутрь. Женские стоны снова наполнили комнату… Утомившись работать ртом, я подвинулся ближе, и, стоя на коленях, стал вводить пенис в горячую девичью вагину. Опять начались безумные скачки. Разогретая донельзя, Кристина громко стонала, и её стоны порой даже переходили на визг. Одновременно кончив буквально через минуту, мы рухнули на постель и стали переводить дыхание. – Юрочка, ты просто неподражаем! Так хорошо мне никогда и ни с кем ещё не было, — сказала моя новая девушка. Я потянулся, чтобу поцеловать Кристину в губы, но она отвернула лицо, и поцелуй пришёлся в щёку. – Это что за детский сад? – притворно-строго спросил я, — а ну подставляй губки! – Ну… не сейча-а-ас, ми-и-иленький, — просящим голосом сказала девушка. И вдруг… страшная догадка пришла мне в голову. Неужели… неужели это действительно так?! – Слушай, зай, — произнёс я нарочито сонным голосом, — спать охота до ужаса. Пойду почищу зубы перед сном. Запасная щётка есть? – Да, котёнок! На полке возьми, пожалуйста! – сказала Кристина и показала мне рукой в сторону душа… Распечатав новую щётку, я наскоро почистил зубы, и вернулся. Юркнув в постель, я закутался в одеяло. – А поцелуй на ночь? – строго спросил я, будто только что вспомнив об этом. Девушка в ответ нежно обняла меня и подарила мне долгий страстный поцелуй в губы. – Да, к сожалению, я был прав, — подумалось мне с грустью. Пожелав Кристине спокойной ночи, я обнял её и закрыл глаза…
Утром я проснулся от звука осторожно открываемой ключом двери. Спросонок я метнулся в прихожую и только там догадался, что абсолютно обнажён. Молниеносно прикрыв гениталии прихваткой для горячего, лежащеё на столе, я увидел в проёме двери Антона. – Привет настоящим взрослым мужикам! – улыбнулся сосед и протянул мне руку. Я пожал руку и приложил палец к губам. – Тише, Тоха, Кристина спит, — шепнул я. Антон закивал в ответ и шёпотом попросил меня принести Викину косметичку со стола. Уходя, он показал мне рукой на чайник и сковородку и многозначительно поднял палец вверх, сделав серьёзное лицо. Я понял его без слов. После ухода Антона я по-быстренькому сварганил творожную запеканку, наделал бутербродов с маслом и сварил кофе. – Доброе утро! – ласково сказал я Кристине, подойдя к кровати. – М-м-м! – лениво протянула девушка, открывая глаза. – Кристюш, вставай, завтрак стынет, — прошептал я, наклоняясь и целуя Кристину в губы. Девушка потянулась. Погладив её по обнажённой груди, я встал и неторопливо пошёл к двери. – Ты куда, малыш? – расстроенно спросила меня подруга. – Пойду к себе уже, а то Алёнка скоро придёт, неудобно… — уклончиво сказал я…
Поднявшись на свой этаж, я из вежливости постучал в свою комнату. – Войдите! – раздался бодрый женский голос из-за двери. Войдя, я увидел Антона с Викой, и Лёху. – Здорово, ковбой! Ну как? – восхищённо улыбаясь, спросила Вика. – Нормально! – спокойно сказал я и стал наливать себе чаю… Позавтракав, я сел за книги, и даже не заметил, как все куда-то ушли. Почувствовав вдруг нежные девичьи руки на своих плечах, я обернулся. – Привет, зай! Спасибо за завтрак, очень вкусно было! – Кристина восхищённо смотрела на меня своими красивыми глазами. – Пустяки! – сказал я в ответ на поцелуй в щёку. – Какие планы на день? – весело спросила девушка. – Щас уже на репетицию пойду в седьмую общагу, — ответил я, перелистывая страницу учебника по численным методам. – А с тобой можно? – спросила Кристина, поправляя мне волосы на лбу. – Вряд ли тебе интересно будет, — уклончиво сказал я, откладывая книгу и начиная собираться. – Значит, нельзя? – Ну почему нельзя? Хочешь – пошли!…
Мы подошли к дверям седьмой общаги. Я прекрасно знал, что ударник и второй гитарист уезжают на выходные к родителям в Подмосковье, и в общаге остаётся только басист Вадик, который живёт в Угличе. Я также прекрасно понимал, что играть вдвоём, да ещё и без ударных – полная лажа, но я всё-таки до последнего надеялся отвязаться от Кристины… Не вышло…
— Здорово, Вадюх! – бодро сказал я, вваливаясь в комнату приятеля. – О! Приветики! – Вадюха сидел за столом, аппетитно наяривая ложкой жареную картошку прямо со сковородки, ухитряясь попутно разгадывать сканворд из какого-то тупого еженедельника. – Приятного аппетита! – пожелал я. – Пасиб! Будешь, то есть будете? – Вадюха указал рукой на сковородку. – Не! – сказал я, и Кристина отрицательно покачала головой. – А чайку? – не унимался мой кореш. – Да нет, Вадюх, спасибо… Кстати, это Кристина… Я порепетировать пришёл, — сообщил наконец я о цели своего визита. – Порепетировать? Но ведь Саня и Егор по домам поехали… Если только вдвоём? Без ударных? – Вадик удивлённо смотрел на меня. Я незаметно для Кристины подмигнул ему. – Ну, вообще, пошли… — сказал басист.
Взяв инструменты, мы спустились в комнату отдыха. Подключив гитару и басуху к усилку, мы начали играть. Кристина села на стул в сторонке и внимательно стала за нами наблюдать. Я стал потихоньку раздражаться – не люблю, когда кто-нибудь присутствует на репетиции. Поиграв менее часа, мы решили, что достаточно на сегодня лажи и распрощались.
— Ты так здорово играешь! – сказала Кристина, когда мы, не торопясь, шли по улице. – Да брось ты! То и дело лажаю, – уныло ответил я. – Такое впечатление, что твой друг даже не знал о сегодняшней репетиции, — задумчиво произнесла девушка. – А он и не знал, — признался я. – Зачем же ты мне врал? – Кристина остановилась и печально посмотрела на меня. – Я тебе не врал… Мне просто захотелось поиграть на гитаре, — тихо ответил я. – И поэтому ты не хотел меня брать с собой? – не унималась моя подруга. Я начал нервничать. Такое выяснение отношений меня порядком раздражало. – Нет, не поэтому, — начал говорить я на повышенных тонах, — понимаешь, Кристин, каждому человеку иногда необходимо побыть одному! – И что, чтобы побыть одному, ты пошёл провести время с другом? Странно… Такое впечатление, что тебе хотелось отвязаться от меня. Так? – девушка, недобро улыбнувшись, прищурилась. – А если даже и так, то что из этого? – с издёвкой спросил я. – Ты знаешь, я почему-то думала, что нам хорошо вместе, — на глазах девушки выступили слёзы. – Ну, тебе-то может и хорошо… — жестоко произнёс я. – А тебе? Что тебе не так? Скажи честно! – не унималась она. – Пожалуйста! Скажу честно, если хочешь…
Ты классный человечек, и мы с тобой можем быть хорошими друзьями, такими же, как с Лёхой, Антоном или Вадюхой, но не более… То, что было между нами сегодня ночью, мне совсем не понравилось… Мне не нравится заниматься любовью с девушкой, которая брезгует своим же телом, — спокойно говорил я. – Ты о чем? – прошептала Кристина, еле сдерживая рыдания. – Я ни о чём, а о ком! О тебе… Ты отказываешься целоваться со мной, после того, как я ласкал тебя ртом. А минет? А анальный секс? Для тебя это что-то запредельное, так ведь? А ведь это совершенно нормальные вещи! Мне шестнадцать лет, а тебе уже через два месяца стукнет девятнадцать, но я готов на всё ради партнёрши, а ты… Ты просто ходячий комплекс! И раз уж у нас такой откровенный разговор получился, знай, что мне с тобой в постели скучно! – выпалил я.
Кристина тихо рыдала, закрыв лицо руками. – Ладно… Кристин, прости, что наорал на тебя, но… я сказал правду, — успокоившись, тихо произнёс я. Мне было жаль эту добрую симпатичную девочку, которая почему-то любила меня. – Иди в общагу… пожалуйста, а я ещё немного погуляю… — тихо и неумолимо сказал я подруге. Кристина опустила вниз ладони и я увидел её заплаканное лицо. Через мгновение я получил звонкую пощёчину, и девушка, посмотрев на меня в последний раз, ушла, не оборачиваясь…
Постояв немного в нерешительности, я уныло побрёл куда глаза глядят, и вскоре почему-то вышел опять к седьмой общаге. На душе скребли кошки. Замешкавшись немного на крыльце, я всё же открыл дверь и решительно вошёл внутрь… — Вадюх, есть что-нибудь ё*нуть? –спросил я у приятеля с порога комнаты. – О-оо! – протянул Вадик, — да ты, друган, не в адеквате. Матом ругаешься, выпить хочешь. Чё случилось? – лицо друга выражало беспокойство. – С Кристиной поругался, — ответил я печально. – Это с девушкой со своей, что-ли? – Да, только теперь правильнее сказать, с “бывшей девушкой”… Обидел я её, болван, сильно… Гадостей наговорил. Ну так водка есть? – вернулся я к прежней теме. – Водки нет, есть самогон дедов… из деревни, но он крепче сорока, — предупредил Вадюха. – Давай! – махнул рукой я.
Первый раз в жизни мне хотелось выпить, и не просто выпить, а ужраться в ноль. До этого в своей жизни я выпил всего пару глотков пива, да съел несколько конфет с ликёром. Вадик засуетился, и через три минуты на столе появились литровая бутыль, почти полная мутноватой влаги, полбуханки чёрного хлеба, нарезанного в спешке толстыми кривыми ломтями, большая миска квашенной капусты, порезанный на кусочки солёный огурец и две вилки. Протерев кухонным полотенцем два гранёных стакана, мой друг плеснул в каждый из них грамм по пятьдесят. – Ну! За то, чтоб ты не переживал так сильно! – улыбнувшись, изрёк Вадюха, и, чёкнувшись о мой стакан, опрокинул самогон себе в рот. С брезгливостью посмотрев на содержимое своего стакана, я зажмурился и перелил его в рот. О!… О!… О, боже! — Глаза мои полезли из орбит. Рот и пищевод объяло адское пламя, которое неумолимо спускалось к желудку. – Э, Юрок! Ну-ка, давай, закусывай! – на лице басиста появилась тревога. Я послушно отправил в рот кусочек солёного огурца и немного квашенной капусты. – Ещё! – уверенно сказал я через несколко секунд, обильно откусив от ломтя чёрного хлеба. Вадик налил ещё по столько же… Вторая пошла легче, тревога отступила на второй план. Но голова помутилась и развязался язык… Всё стало как в тумане…
…Чёрт! Где я? Почему так трещит башка? И почему такая дикая жажда? Я перевернулся на другой бок. Какая-то чужая комната. Я сел в кровати. О-о-ой! Голова трещала так, что я схватился за неё двумя руками. Скрипнула дверь, и в комнату вошёл бодрый улыбающийся Вадик с полотенцем на плече и тюбиком зубной пасты и зубной щёткой в руке. – Привет алконавтам! Как самочувствие? – радостно спросил он. – Я укоризненно покачал головой в ответ на его издёвку… Выпив два стакана огуречного рассола, я почувствовал себя немного лучше.
– Ну ты и куролесил вчера! – хохотнул мой друг. Сердце моё упало к самым пяткам и там бешено забилось. Неужели я по пьяной лавочке рассказал кому-нибудь о своём сексуальном опыте? Или, не дай бог, приставал к кому-нибудь из парней? – В к-каком смысле? – заикаясь, выдавил я. – А то ты не помнишь? Короче, тебе после третьей захотелось похавать горяченького. Ты берёшь в морозилке пачку пельменей, и, держась за стеночку, пи*дуешь на кухню их варить. Пока пельмени варились, к тебе подошёл Виталька из четыреста десятой комнаты, он на физмехе учится, тоже на первом курсе. Ну, слово за слово, вы познакомились, и ты вызвался помочь ему с домашней контрольной по механике. Естественно, забыв про пельмени, вы уходите к нему в комнату. Через сорок минут я забеспокоился и полетел тебя искать на кухню. Газовая плита включена на всю, на ней стоит почерневшая кастрюля с намертво приварившимися к дну пельменями. Воняло горелым – ужас! Я снял её с огня и давай орать “Юрка! Юрбан!” Тебя нет. Я принялся стучаться во все комнаты по очереди, и вот в четыреста десятой нахожу тебя. Контрольная давно лежит решённая, а ты с глазами маньяка что-то втираешь Виталику о проблемах… – Каких проблемах? – перебил я рассказ друга. – Об этого… как его, чёрта… Гильберта какого-то! – наморщив лоб, вспомнил рассказчик. У меня отлегло от сердца. – А дальше? – равнодушно спросил я. – А дальше я забираю тебя и веду под белы рученьки обратно. Здесь ты сам себе наливаешь червёртую и выжираешь её так быстро, что я не успеваю у тебя её отобрать. Ну, а потом ты вдруг вспомнил, что кому-то в четыреста десятой ты там что-то недодоказал, и идёшь обратно, но, выйдя в коридор, падаешь на пол и засыпаешь. А я потом перетаскиваю тебя на Санину кровать. Кстати, кастрюлю так накто и не смог отмыть с утра, так что будешь сам отмывать… — подвёл итог Вадюха. – Понятно… Ой! А время-то сколько? – опомнился вдруг я. – На первую пару уже опоздали, лекция по истории. Второй лаба по информатике, надо успеть. Собирайся давай!…
Вечером к нам в комнату постучалась Кристина и попросила меня выйти на пару слов. – Юр, извини меня за пощёчину! Ты очень хороший парень и отличный друг. Я вчера подумала над твоими словами и всё поняла – я, хоть и старше тебя годами, не доросла ещё до всего того, чего хотел бы от меня ты. Но я надеюсь, мы сохраним хорошие дружеские отношения… хотя бы, — девушка с надеждой посмотрела на меня. – Конечно, Кристюш! – улыбнулся я, — и ты тоже меня извини, за то, что наговорил тебе гадостей. – Проехали! – улыбнулась в ответ Кристина и поцеловала меня в щёку. – Заходи, кофейку врежем, — предложил я, приоткрывая дверь комнаты и делая приглашающий жест. – Спасибо, Юрочка, но давай… в другой раз – сейчас уже убегаю, — виновато сказала девушка. Мы поцеловали друг друга в щёчку, и Кристина пошла к лифтам, а я вернулся допивать кофе.
— Юрок, а ты Лёху давно видел? – спросил меня Антон следующим утром. – Два дня назад, — ответил я. – Я тоже… Странно как-то, — задумчиво сказал сосед. Вдруг раздался стук в дверь. – Войдите! – крикнул я. – Ребят, срочно спуститесь к вахтёру, — сказала незнакомая девчонка, появившаяся на пороге. – Что случилось-то? – удивился Антоха. – Я не знаю. Но кого-нибудь одного из вашей комнаты срочно требуют вниз к вахтёру! – настойчиво повторила девушка и ушла. Я спустился на первый этаж. – Здрасьте, баб Маш! Я из четырнадцать-двадцать-шесть. Вызывали? – выпалил я. – Вызывала, — вздохнула бабулька, начепив очки и достав какую-то бумазею. – Сосед твой, Пеньков… — повисла нехорошая пауза, — на мотоцикле разбился вчера ночью, — старушка горестно покачала головой. Я без сил рухнул на стул рядом с вахтой. В горле встал ком. – Что, насмерть? – еле сдерживая слёзы, прошептал я. – Типун тебе на язык! – погрозила мне пальцем старуха, — жив он… но в тяжёлом состоянии. На вот, на бумаге я записала номер больницы, номер палаты, фамилию врача, — баба Маша протянула мне вчетверо сложенный тетрадный листок.
У меня отлегло от сердца. Жив! Этот взрослый бородатый парень со всей своей добротой, спокойствием, рассудительностью как-то по-отечески тепло относился ко мне. За эти несколько месяцев я горячо, как-то по-родственному полюбил его. И вот теперь он, большой, сильный, взрослый мужик, лежит где-то на больничной койке и стонет от боли… и наверное, сам нуждается в заботе и теплоте… Стремглав влетев в комнату, я сбивчиво рассказал всё Антону, показав ему листок. – Так! У тебя сколько пар сегодня? – строго спросил Антон. – Три! Но на третью могу забить, — поспешно заверил я. – Не надо… Поедешь после четырёх, когда закончится тихий час! Купишь ему соку, йогуртов всяких, колбаски хорошей в нарезке, фруктов… На вот! – Антоха протянул мне пятьсотрублёвую купюру, — а я поеду к часу и поговорю с врачом…
Вот так мы остались в комнате вдвоём. Лёха, хоть и держался бодрячком, сильно пострадал в аварии – левая голень была раздроблена, перелом правого бедра, двух рёбер, сильное сотрясение мозга. Короче говоря, врачи обещали выписать его не раньше мая. Мы навещали нашего друга почти каждый день…
Через неделю началась моя первая сессия. Легко сдав зачёты, я засел за книги и стал всерьёз готовиться к экзаменам. Даже домой не поехал, чтобы не тратить время на дорогу. Мои старания были вознаграждены: численные методы, алгебра, аналитичка, матан – на отлично (матан даже автоматом). Остался последний, самый трудный для меня экзамен – история. Обложившись книгами, я сидел и ботанил уже в день сдачи предыдущего экзамена. Антоха ушёл куда-то по своим делам, обещав забежать к Лёхе в больницу. Когда в башку вообще перестало что-то лезть, я отложил книги и решил сделать перерыв.Раздевшись, я взял полотенце и пошёл в душ. Понежившись под тёплыми струями, я промыл себя и принялся ласкать свою дырочку – сначала четырьмя пальчиками, потом всей ладошкой, и, наконец, кулачком. Затем, взяв с полки Антохин баллончик с пеной для бритья, я стал медленно проталкивать его себе в попку. Баллончик был толстым – более пяти сантиметров в диаметре, но гладким, да и норка моя была как-никак разработана кулачком. Введя баллончик почти полностью, я встал на четвереньки на дно ванны и покрутил попкой из стороны в сторону, представляя себя шлюхой, которой только что засадили по самые помидоры. Привыкнув к весьма немаленькой длине баллончика, я принялся медленно двигать его рукой, то вводя свою игрушку почти на всю длину, то выводя её почти полностью. Массируя себе простату, я плыл в волнах блаженства и тихонечко постанывал. Ощущения были потрясающими, но не дотягивали до того уровня, когда можно было бы кончить, не прикасаясь к члену. Причина была понятна – я не мог расслабиться как следует, всё-таки общага есть общага, и каждую минуту кто угодно мог пожаловать в гости. Покайфовав ещё немножечко, я решил, что на сегодня хватит, и стал собираться выходить из ванной.
– Чёрт! Дверь в ванную забыл запереть изнутри! – подумал я с досадой, вытираясь насухо полотенцем. Выйдя, я увидел в комнате тусклый свет откуда-то сбоку. Удивительно! Я же выключал настольную лампу! Заглянув в дверной проём, я увидел Антона, сидящего за моим письменным столом и держащегося обеими руками за голову. На столе стояла почти пустая бутылка коньяка и полупустой бокал. Вспомнив, что я абсолютно голый, я вернулся в ванную и вышел, обёрнутый полотенцем. Войдя на цыпочках в комнату, я увидел, что Антоха выпрямился и пристально смотрит на меня каким-то нехорошим взглядом. На левой стороне его лица багровел огромный кровоподтёк.
– Привет! – сказал я, смутившись, — что это с тобой? – спросил я, указывая рукой на его синяк. Антон в ответ вытаращился на меня своими пьяными глазами. – Со МНОЙ что? – с неподдельным удивлением спросил он тихо, — это с ТОБОЙ что, парень? – продолжал таращиться на меня сосед. – А что такое? – сглотнул я слюну, предчувствуя что-то нехорошее. – Дурака включить решил? Ладно! – довольно сказал Антоха и потянулся к своему мобильнику. Нажав какие-то кнопки (мобильник у него был дорогой, с камерой), он протянул телефон мне. Я взглянул и похолодел от ужаса – на дисплее мобильника красовалась фотография, на которой… я… трахаю себя баллончиком с пеной для бритья. Прекрасный вид сзади – моя раздроченная попочка во всей красе. Только теперь я осознал, какую чудовищную ошибку я сделал, забыв запереть дверь в ванную. Антон, вернувшись, естественно, захотел умыться и помыть руки, но приоткрыв дверь в ванную, увидел всё то, что я вытворял. Причём незаметно от меня, поскольку я стоял к двери попой…
— Сядь! – строго сказал мне сосед, указав рукой на кровать. Я послушно сел. – Ты вот объясни мне, Юрк! – начал лечить меня Антон, сделав ещё один большой глоток коньяка, — зачем тебе это надо? Ведь я прекрасно знаю, что ты нравишься девушкам, и с Кристиной у вас ВСЁ было… Так какого же чёрта?! Ты же нормальный пацан! Или… я ошибаюсь? — сосед по комнате буравил меня пристальным взглядом. Я молчал. – Я в шоке! Прикинь, если об этом ещё кто-нибудь узнает? – продолжал Антон, — как ты дальше-то жить будешь? – Антоха снова глотнул коньяка. Я опустил глаза и пожал плечами. Я прекрасно понимал, что крепко вляпался. Всё это походило на кошмарный сон.
– А ты громко стонешь! – ехидно улыбаясь, продолжал добивать меня сосед, — и, знаешь, как-то по-женски… как шлюха. Неужели тебе настолько приятно? – пьяный взгляд Антона с интересом изучал моё стройное мальчишеское тело, обёрнутое полотенцем. Я промолчал, густо покраснев. – Я с кем говорю-то?!!! – рявкнул вдруг мой мучитель, — приятно? – его голос снова стал тихим. — Да… приятно… очень, — прошептал я, окончательно сломившись. Повисла долгая тягостная пауза. – Я хочу посмотреть, — спокойно сказал Антон. Я вопросительно взглянул на него. – Я хочу ещё раз посмотреть, как ты это делаешь! – твёрдо сказал он, — иди, возьми баллончик, и повтори это на своей кровати, — парень качнул бокалом коньяка в сторону моей койки. Я отрицательно покачал головой. – Ну… тогда пойду покажу новую фотку ребятам с нашего этажа… а завтра ещё и в седьмую общагу зайду… к твоим однокурсникам, — Антон встал и нетвёрдой походкой пошёл к двери. – Постой! Не надо… я согласен, — прошептал я. Антон остановился, и, подумав, вернулся на место.