Её рука опускается на мою талию, и она с силой прижимает меня ксвоей груди, неожиданно плотной и даже тугой, насколько можно почувствовать. И мой непослушный член ставит меня в довольно затруднительное положение: ведь моя задача, чтобы она ни в коем случае не подумала, что я воспринимаю её тёплые объятия как нечто иное, чем свидетельство нежной дружбы. Так и получается. И это, конечно, ещё более убеждает её в том, насколько же я невежественен в чувственных желаниях. Поскольку я крепко сжимаю её в своих объятиях, приклеив свои губы к её, она сильно возбуждается, явно дрожит, дыхание становится судорожным, и вдруг отталкивает меня от себя, и, словно, внезапно опомнившись, хватает меня за руку:
— Давайте быстрей догоним сына. Где они? Я их не вижу.
Ещё бы! Как можно с уверенностью предположить, отстала она намеренно, и позволила им исчезнуть из своего поля зрения, пока сама потворствовала своему неподконтрольному желанию пообжиматься со мной. И больше не произносит ни слова, пока мы снова не видим их, достаточно невинно идущих впереди.
После столь возбуждающей прогулки мы возвращаемся к дому. Мама выглядит весьма озабоченной, но в итоге производит впечатление пришедшей к окончательному решению, поскольку велит Эллен пройти к себе в комнату, а обоих мальчиков, как она назвала нас, просит выйти и с часик поразвлечься. Именно во время этого промежутка времени Гарри пересказывает свою интересную беседу со своей кузиной, о чём речь пойдёт ниже.
И то, что я узнал от него о сношениях Эллен с её тетей возбудило моё воображение и укрепило меня в решимости поиметь её. Тем более, что никакого особого случая для этого искать мне, начинаю понимать я, не придётся, ибо всё будет сделано ею самой. И ещё было приятно выслушать признание Гарри:
— Мне жаль, что это не я должен насладиться своей такой сладострастно чувственной матерью.
Ни у одного из нас уже нет сомнения, что она теперь найдёт возможность насладиться мною. А если таковые ещё и имелись, они были решены при возвращении домой.
Миссис Дейл сначала, ради проформы, поцеловав сына, а затем намного более тепло меня, сообщает нам:
— Я написала доктору, что вы оказались такими хорошими мальчиками, что я буду чувствовать себя очень обязанной, если он позволит моему сыну и своему племяннику остаться со мною вплоть до понедельника. Я также счастлива была сообщить, что о прежнем недостойном поведении моего сына можно забыть, но тем не менее будет лучше, если у него будет гарантия в виде столь интеллектуального и осторожного друга, которого он нашёл в племяннике доктора, и чего я только рада видеть.
Мой дядя, не зная точно, что следует из этого примечания, соглашается. Я же, естественно, разделяю её радость, ибо прекрасно понимаю, что меня ждёт — крушение моей выдуманной девственности. Миссис Дейл, вся сияя от радости, говорит мне:
— Позвольте, я сразу же отведу вас туда, где вам надлежит будет спать.
И я отмечаю, что эта комната в стороне и вряд ли смежна с другими и доступна для посторонних.
— Здесь, мой дорогой сын, — чтобы вы знали на будущее, вам следует всегда называть меня мамой, — надеюсь, всё будет для вас комфортабельным и ничего вас не потревожит, потому что вы находитесь в уединённой части дома. Но в случае, если вам понадобится…. В общем, я, прежде чем отправиться в постель, приду взглянуть, удобно ли вам спать.
Тут она целует и тепло обнимает меня.
— Позвольте мне отблагодарить вас, — отвечаю я и возвращаю ей и поцелуи и объятия, наинежнейшим образом, но явно невинно.
Она вздыхает, может быть с сожалением, что не может в этот момент пойти далее, а затем уводит меня.
День, обед, и вечер проходят без чего-либо достойного замечания, за исключением того, что миссис Дейл часто выходит, чем-то озабоченная. А так сидит со мной на диване, слушая игру Эллен; её рука ищет мою и часто нежно пожимает её.
Гарри помогает Эллен, что позволяет мне часто поднимать голову и вытягивать губы словно для поцелуя ребяческим способом. Отказа этому я не вижу: она останавливает свой взгляд на моем рте, губы её чувственно полуоткрыты, но ей явно страшно в ответ явить мне бархат своего языка. Её часто бросает в дрожь и трепет, и мне очевидно, что она очень взволнована.
В течение дня у Гарри и меня была возможность обменяться мыслями. И я говорю ему:
— Убеждён, что твоя мать придёт ко мне этой ночью,. А если это случится, можешь быть уверен, останется у меня до рассвета. Советовал бы тебе понаблюдать за нею, и когда ты увидишь её выходящей из спальни, чтобы направиться ко мне, тогда сможешь проскользнуть в комнату своей кузины и добиться своей цели, но не забудь удалиться при первых лучах света. Если за это время твоя мать захочет оставить меня, я буду удерживать её ещё четверть часа, чтобы ты успел войти в свои в права с кузиной и возвратиться к себе в комнату. Советую также вот что. Поскольку, я уверен, ты заставишь свою кузину кровоточить, то подложи ей под задницу полотенце, а утром его надо будет убрать, чтобы уничтожить любые следы того, что могло бы соответствующим образом воспринято твоей матерью, А Эллен надо сказать, чтобы она по её возвращении притворилась глубоко спящей и ничего не помнящей, понятия не имеющей, отсутствовала ли та ночью.
Незадолго до десяти часов миссис Дейл заявляет:
— Полагаю, что моим детям пора отправляться в постель.
Я вслед за сыном и племянницей прошу поцелуя. Даёт его она и мне, причём весьма страстно, её губы кажется не желают оставить мои, а её руки сжимают меня в очень любящем объятии.
— Дорогая мама, — говорю я, — я всегда буду нежно любить вас.
— Мой дорогой мальчик, а я уже люблю вас, как если бы вы на самом деле мой сын.