полностью облажалась. Ты никогда не узнаешь, как я сожалею о том, что я сделала то, что сделала. Рэнди, поговори со мной. Пожалуйста, скажи что-нибудь.
— Я прочитал твой дневник, весь, и у меня есть пара вопросов. Во-первых, в эти выходные был еще один трах для твоего дневника?
Она склонила голову и сказала:
— Да.
— Я был почти уверен, но мне требовалось спросить. Я не хочу знать подробности, но хочу узнать кое-что очень важное. Ты сделала это добровольно, и тебе это нравилось?
— Этот уик-энд был выездным мероприятием для руководителей, и он был запланирован очень давно. Я должна была быть там, я — часть команды.
— Да, та самая часть, которая все время проводит на спине с раздвинутыми ногами. Этакий член команды.
Она не ответила на это, просто смотрела в стол.
Я смотрел, как она сидит там, и сказал:
— Ты не ответила на мой вопрос. Тебе это нравилось? Ты делала это потому, что хотела? Из того, что я прочитал, показалось, что тебе на самом деле нравится все то дерьмо, что ты делаешь, и ты балдеешь. Ты, похоже, получаешь большее удовольствия, чем со мной. Это так?
— Нет! Мне это не нравилось больше, чем когда-либо, просто по-другому. Рэнди, я люблю тебя; я никогда не хотела причинять тебе боль. Я признаю, что мне действительно нравится внимание и секс, но это отличается от того, что делаем мы с тобой. С тобой мы занимаемся любовью. Все остальные, ну… это… и кроме того… черт возьми… Не важно, что я говорю или как я это говорю, я выгляжу как лживая шлюха-изменница. Я — шлюха. Я — лгунья. Я — изменщица. Я не могу этого отрицать, мне действительно нравится, когда я — с кем-то. Я до сих пор делаю это, потому что должна, но мне никогда не нравилось лгать тебе. Вот, я это сказала. Это то, что ты хотел услышать?
— Я не уверен, что именно я хотел услышать. Я просто не хотел слышать чушь и ложь. Я скажу тебе одно: я не думаю, что ты лжешь. Я не думаю, что ты можешь лгать, чтобы выбраться из этого беспорядка.
Мы долго сидели молча.
— Так, есть ли еще «мы»? — тихо спросила она.
— Честно говоря, я не понимаю, как такое может быть? Ты ставишь свое блядство выше своей семьи. Ты лгала мне все эти месяцы и, вероятно, выставляла меня на посмешище для всех, кто кончал в тебя. Ты сменяла нас с Яной на длинную очередь членов. Нет, я не вижу возможности снова стать «нами». «Мы», о котором ты говоришь, перестали существовать в ту самую минуту, когда ты опустилась на колени перед этим мешком с грязью Батчером. Я просто был слишком глуп, чтобы заметить это.
Дженни упала на диван, всхлипывая на подушку.
— И, говоря о Батчере, я планирую поехать в понедельник с тобой на работу и выбить из него все дерьмо, пока ты будешь очищать свой стол. Судя по тому, что ты написала, он шантажировал тебя, заставляя делать все это. Он был ответственен за то, что ты запуталась, но ты была ответственна за то, чтобы оставаться там. Я всегда считал, что каждый, кто попал в плохую ситуацию, должен заплатить. Я не знаю, со сколькими мужчинами и женщинами ты была, но каждый из них так же виноват, как и Батчер. Я хочу наказать всех, но пока ответить должен Батчер.
— Позволь мне рассказать тебе кое-что, что я помню с давних времен. Во времена холодной войны у политиков был термин для обозначения того, чем я хочу заняться. Они назвали это «Ядерный ответ». Если кто-то сделает что-то против Соединенных Штатов, ответный удар будет быстрым и разрушительным. Одна атомная бомба — и проблемы исчезли. Так было со всеми врагами, и так было со многими невинными людьми. Если бы у меня была атомная бомба, я бы засунул ее Батчеру в задницу и нажал кнопку. Это то, что я хочу сделать, я хочу, чтобы заплатили все и заплатили дорого, и мне плевать на побочный ущерб. Я не знаю, насколько это реально, поэтому начну с того, что в понедельник выбью дерьмо из этого засранца.
— Рэнди, не делай глупостей, он — влиятельный человек, у него много друзей. Ты можешь попасть в то, из чего не сможешь выбраться, как и я.
— В понедельник, так или иначе, я покончу с этим дерьмом. А теперь убирайся из поля моего зрения. Я не хочу, чтобы ты была со мной рядом. С этого момента ты можешь спать в запасной спальне. Просто убирайся с глаз долой.
Дженни, рыдая, выбежала из комнаты, за ней последовал захлопывающейся двери запасной спальни.
Я встал и взял еще пару бутылок пива. Я не планировал спать очень хорошо, но вдруг повезет, и я буду спать спокойно.
Дженни тихо сидела, пока мы ехали к ней на работу. Она проплакала всю ночь. Я знал это, потому что каждый раз, вставая в ванную, я слышал ее. Мы вошли в здание и прошли мимо охранника по ее удостоверению личности. Дженни пошла в свой офис, а я прошел мимо администратора в офис Батчера. Он сидел за столом и улыбался. Я не знал, что с этим делать, но это не имело значения, я собирался перепрыгнуть через его стол и начать веселье.
Прежде чем я успел сделать пару шагов, что-то схватило меня за шею и потянуло обратно, роняя на пол. Я почувствовал что-то очень тяжелое у себя на груди и, подняв глаза, увидел, что там сидит огромный мужчина в форме охранника, а другой своим коленом прижимал мою голову к полу. Независимо от того, насколько сильно я боролся, на мне сидели свыше двухсот килограмм мышц, поэтому я сдался.
Я смотрел вверх, когда наверху показалось лицо Батчера. Он посмотрел на меня, улыбнулся и сказал:
— Мне было интересно, когда ты появишься, и я ждал тебя. Мне позвонил охранник у входа, когда увидел, что ты вошел. Двое джентльменов, удерживающих тебя, являются частью моей личной охраны. Они сделают все, что я скажу, в том числе сломают тебе шею, найдут твою симпатичную маленькую дочь и сделают то, о чем ты не хотел бы знать. Что касается той шлюхи, которую ты называешь своей женой, она — моя, она принадлежит мне. Она — моя, чтобы делать с ней то, что я хочу, и ты ничего не сможешь с этим поделать. У меня с ней хорошее дело как с моей личной шлюхой, и если ты попытаешься каким-либо образом помешать, я тебя выпотрошу и брошу в ближайший мусорный бак. А после я позабочусь о том, чтобы твоя маленькая Яна никогда не увидела второго класса. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Все, что я мог делать, это мычать. Я все еще хотел встать и убить этого ублюдка, но я был в меньшинстве и безоружен.
— Что ж, мистер храбрый муж, пришедший на помощь, позволь мне просто показать тебе, что я имею в виду.
Я не мог хорошо видеть с пола, но слышал, как он сказал:
— Дженни, иди сюда.
Дверь открылась, и я услышал, как Дженни сказала:
— Боже мой, нет! Пожалуйста, не трогай его! Пожалуйста, нет!
Батчер крикнул:
— Заткнись и иди сюда. Я хочу устроить твоему мужу небольшую демонстрацию.
Двое накачанных охранников заставили меня сесть, подняли и усадили на стул. Один сковал мне руки наручниками за спиной, а другой приковал мои ноги к ножкам стула. Кто-то засунул мне в рот кляп. Я сидел лицом к лицу с Батчером и Дженни, в то время как двое охранников стояли позади меня, положив руки мне на плечи.
— А теперь, Дженни, я хочу, чтобы ты показала своему маленькому герою, какую работу ты для нас делаешь. Так что, разденься и вставай на колени. Сейчас же!
Она стояла и долго смотрела на меня, пока Батчер не протянул руку, схватил ее длинные черные волосы и прижал ее голову к своему лицу. Он что-то прошептал ей на ухо. Не знаю, что он сказал, но она тут же вышла вперед и начала расстегивать блузку. По ее лицу текли слезы, когда она уронила одежду на пол позади себя. Она потянулась, расстегнула бюстгальтер и позволила ему упасть вперед. Затем она протянула руку сзади, расстегнула юбку и одним движением стянула ее и трусики со своих ног. Она стояла голая перед всеми нами. Я слышал хихиканье охранников, когда Батчер шлепнул ее по заду. Она прыгнула вперед, грустно посмотрела на меня, повернулась и медленно опустилась на колени перед Батчером. Он протянул руку, расстегнул штаны, вынул член и сунул ей в лицо. Она обхватила его губами и сначала медленно посасывала его, но после нескольких движений начала дико раскачиваться головой вверх-вниз, все время плача.
Я пытался бороться со стулом, чтобы выбраться и убить этого ублюдка, когда погас свет. Я не знал, что меня ударило, но это было все, что я вспомнил из офиса.
Следующее, что я вспомнил, — это то, что я просыпаюсь в больничной палате. В моей левой руке торчала капельница, а правая была в гипсе. Я мог видеть только одним глазом, а мой рот был словно набит ватой. Когда я пытался позвать медсестру или кого-нибудь, ничего не вышло. Дверь открылась, и вошел полицейский. Когда он подошел достаточно близко, чтобы я мог сосредоточить внимание на нем одним глазом, я заметил, что это был местный начальник полиции. Он подошел ко мне и улыбнулся.
— Как поживаешь, мистер Брукс? Надеюсь, тебе не слишком больно. Ты, наверное, задаешься вопросом, что случилось. Что ж, мы нашли тебя в твоей машине у Мэйфилд-роуд в канаве. Похоже, ты свернул, чтобы избежать столкновения с оленем. Ну, это та история, что мы записали в офисе. Но мы с тобой знаем лучше, в чем дело, не так ли. Видишь ли, Ллойд Батчер — мой зять, и он много для меня сделал. Одним из этого был веселый вечер, наполненный этой твоей милой маленькой женушкой. Так что, я хочу сохранить доброе отношение старика Ллойда и продолжать совокупляться с твоей старушкой. Вот почему, когда он позвонил мне и сказал, что ты упал с лестницы, я был только рад позаботиться обо всем для него. Но я не хотел, чтобы он был каким-либо образом замешан, поэтому ты и попал в аварию. Теперь, чтобы ты меня понял, если ты не согласишься с моей небольшой историей, мне придется нанести визит к тебе домой и найти какие-нибудь незаконные наркотики или детское порно или что-то еще, чем твои соседи не будут слишком довольны. Молчи, и пусть мой зять делает то, что хочет, и тогда никто не пострадает, особенно ты или твоя прекрасная дочь. Ясно?