— Ты его бросил, да? — улучив удобный момент, спросил я.
— Мы с ним разошлись по обоюдному согласию, Макс. Так что сделай милость: уволь от комментариев на эту тему.
— Слушай, чего ты всё время ищешь? Тебе тридцать два… Через пару лет от твоей внешней привлекательности мало что останется — находить партнеров станет всё труднее, а Лёшка любит тебя…
Олег разозлился — разозлился потому, что я сказал правду.
— Да, вот такая я блядь, — огрызнулся он в надежде прекратить неприятный для себя разговор.
— Наконец-то ты начал подбирать себе подходящие определения, — зло заключил я.
Мне было обидно за Алексея, потому что у Олега и без его блядской натуры был непростой характер: с ним никто не уживался подолгу.
— Рыжик замечательный. Ты его не заслуживаешь.
— Мои отношения с Алексеем тебя не касаются, понял?
— Понял, — психанул я. — Значит мои с Андреем тебя касаются, а меня ваши нет?
— Не думал я, что ты мне это припомнишь.
— Да. Вот такая я сволочь.
Олег вернулся к столу и нервно разлил водку по рюмкам.
— Кто тебе, кроме друга, правду скажет? — спокойно сказал я.
Он закрыл бутылку, громко поставил передо мной стопку, нахмурился, но промолчал. Мы выпили, закусили. К концу вечера Крушинин немного повеселел и принялся вспоминать всех своих любовников, рассказывая разные смешные истории из их совместной с ним интимной жизни. Я считал до восемнадцатого, но потом плюнул. Мне показалось, что он вспомнил всех, кого только мог, кроме меня самого и Рыжика. Имя Алексея стало своего рода табу на этот вечер. Я много думал об Андрее и всё время поглядывал на часы, ожидая, когда он придёт с работы.
Он вернулся около пяти и, улыбнувшись нашему пьяному дуэту, спросил:
— Что празднуем?
На что Олег неудачно промямлил:
— Мою свободу.
Андрей помрачнел, но не показал вида: он тоже считал, что Лёша и Олег — красивая пара. Темперамент и сложный нрав Крушинина гармонично сочетался со спокойным и приветливым характером Алексея — они идеально дополняли достоинства друг друга и сглаживали недостатки.
— Присоединишься? — спросил я.
— Ага, только переоденусь.
Когда Горин вернулся, я уже поставил чайник, а спиртное прибрал: мне не хотелось, чтобы он пил. Андрей недовольно поморщился, но возражать против малинового джема в качестве лакомства для него было непосильной задачей.
Олег немного оценивающе взглянул на обнажённый торс моего ангела, но заметив, как я недоверчиво прищурился, отвёл глаза.
— Слушай, Андрей, — начал он, — ты когда-нибудь думал про секс втроём?