истолковано остальными как дружба с иномирцем.
Алексей остался в одиночестве. Всего за полчаса прекрасно поняв, что единственный человек в этом вертепе, на которого хоть как-то стоило полагаться — это наставник Акакий, которому, похоже, было попросту плевать с высоченной колокольни на все это пророчество. Или, быть может, он был и не против косвенно поучаствовать в потоплении Афин — все же у него на коже красовалось рабское клеймо, которое вряд ли прибавляло мужику любви к этому гребаному городу?
В любом случае, сам Акакий на этот вопрос не ответил. Лишь отшутился, заявив, что «иномирец ты иль нет, герой иль как — да токмо щас ты такой же раб, как все мы тута!»
И Алексею этого ответа хватило. Сложно было расценивать Акакия как союзника, но он однозначно не был врагом. А уже этого иномирцу, в его нынешнем положении, хватало.
В целом день прошел на редкость бестолково. И к тому моменту как всех недоделанных гладиаторов затолкали обратно по камерам — Алекс не взялся бы сказать, а была ли от этого дня вообще хоть какая-то польза?
Но, помимо Акакия, гораздо большего внимания, по мнению иномирца, заслуживал Никандр. Чемпион весь день бросал откровенно враждебные взгляды на Алексея и один раз даже попытался было подойти с явным намерением довести начатый вчера поединок до финала, но не успел и двух фраз сказать, как вмешавшийся стражник резко оборвал попытку, одарив Никандра таким взглядом, что Алекс моментально догадался, что охранник действует согласно полученному сверху распоряжению Витуса, сумевшему предугадать неблагоприятный расклад наперед.
Алексей только сейчас, сидя в своей отдельной клетке, в полной мере оценил расчетливость жиртреста. Во дворе за иномирцем постоянно приглядывала стража. Не то чтобы так уж защищала, но по крайней мере, не давала никому натворить лишнего. Не позволяя гладиаторам убивать друг друга.
Но здесь, в бараке, на ночь оставались только рабы. И если б Алексей сидел сейчас в одной клетке с кем-нибудь, то он не поставил бы и сотни драхм на то, что откроет глаза утром. А так, от других невольников его отделяли железные прутья. Давая хоть какую-то иллюзию безопасности.
Стражники вернулись лишь через пару часов. Настала пора выводить кого-то на бой. Но Алексей даже и не повернул головы, когда услышал скрежет входной двери. Он просто знал, что Витус даже и не подумает сегодня снова бросать столь ценного раба в бой. Даст день, а то и два на отдых.
«Что имеет со всего этого этот толстяк?» — прикинул Алексей, выискивая возможные точки для того, чтобы надавить куда-нибудь. — «Официальные гладиаторские бои на местном Колизее проходят не так уж и часто — раз-два в месяц. Если хотят задобрить Богов — тогда почаще, если я правильно помню объяснения Ксении. Сейчас, пожалуй что, как раз таки почаще — все же на дворе неспокойно, а тут другого решения кроме как ожидать помощи свыше по большей части и не ищут… « — скривились в презрении губы иномирца, в то время как глаза проводили ушедшего в ведущий во двор проем раба.
Алексей даже и не увидел, кого забрали на первый бой. Просто какая-то спина. И теперь уже лжегерой скривился от отвращения к самому себе — негоже было уподобляться местным. Это у них за плечами еще не было опыта тысячелетий. Жили ото дня ко дню как придется. Увидели очередной рассвет — неплохо. Легли спать сытыми — еще лучше.
А человеку современному так поступать не следовало. Алексей поставил себе мысленный крыжик в будущем попытаться проявлять больше эмпатии и сочувствия к делам окружающих. Быть может, и они ответят тем же? Потому что никакого более дельного плана «как завоевать доверие окружающих» у Алекса, к сожалению, не было.
В бараке, не успела закрыться внешняя дверь, сразу же воцарился легкий гомон, делавший совершенно невозможным что-либо услышать со внутреннего двора. И Алексей снова вернулся к своим размышлениям.
«Так чем же мне зацепить Витуса? Нужно как-то убедить его, что живой я ему ценнее чем мясо на гладиаторском ринге! А для этого нужно как-то попытаться выяснить, а насколько я ценен ему на арене. Так, прикинем. Что я видел вчера? Кучку народа. В общем и целом — где-то около тридцатника, наверное. Выкинем женщин — в этом мире они всего лишь «плюс один», остается где-то десяток с небольшим мужчин. Несколько патрициев, чуть больше купцов?» — Алексей напряг память, пытаясь получше все припомнить, но без толку — он был уж слишком уставший, чтобы запоминать подобные мелочи.
«Ладно, конкретное соотношение не так уж и важно», — в конце концов решил он. — «Что Витус имеет с этого жалкого подобия гладиаторского лудуса? Скорее всего, это — античный тотализатор. Значит, толстячок делает ставки на своих гладиаторов?» — Алексей на миг задумался, но почти сразу же решительно тряхнул головой. — «Нет, не сходится. Нас тут не тренируют — просто следят, чтобы было мясо для ринга. Значит, у Витуса какой-то другой интерес. Может, он продает билеты? Или получает какие-нибудь финансовые барыши от своих гостей?»
Иномирец глубоко задумался, пытаясь мысленно накидать возможные «непрямые» плюсы, позволившие бы окупить содержание пяти десятков рабов, но чем больше размышлял, тем больше убеждался, что элементарно не имеет достаточно данных. Проще говоря — не знает об этом мире настолько много, как хотелось бы.
Алексей краем глаза увидел, как дверь отворилась и вошедшие стражники быстро вытащили Никандра из его отдельной камеры, расположенной чуть дальше по стене, и относительно вежливо вывели во двор.
«Чтоб ты сдох», — тут же забыл о недавно данном обещании проявлять побольше сочувствия к окружающим Алекс, снова ухнув в свои размышления.
Как ни крути, а мысли снова и снова упирались в одно-единственное наблюдение.
«Витус делает это ради связей», — с грустью сделал вывод Алексей. — «Архонт заглянул вчера на огонек исключительно ради того, чтобы посмотреть как мне перережут глотку. И Толстячок уж излишне сильно вылизывал ему задницу! Пока Витус выставляет меня на бои — он может рассчитывать на визиты архонта. А то и парочки его друзей-собутыльников. И что я могу такого предложить этому говнюку, чтобы перевесить это!?»
Алекс начал мысленно перебирать свои познания, пытаясь найти что-нибудь подходящее, но все казалось каким-то мелким. Большая часть пришедших в голову идей требовала некоторого начального капитала и времени для реализации. И Алексей был практически уверен, что Витус не даст ему ни того, ни другого.
Да и, говоря начистоту, Алекса мутило от одной лишь мысли о том, чтобы «подарить» этому толстому говнюку хоть что-либо действительно стоящее! Иномирца передергивало от осознания что одна из его блестящих идей уйдет на растерзание этому мудиле, который, скорее всего, еще и бросит Алексея обратно в клетку едва лишь он станет не нужен!
Дверь снова отворилась.
Иномирец машинально вскинул глаза и увидел вошедшего Никандра. Тело все блестело от пота, грудь вздымалась от тяжелого дыхания. На груди красовалась свежая царапина, как и еще одна — на внешней стороне бедра. Но уверенная походка быстро дала понять, что раны несерьезные — громила победно улыбался, хотя цепкий глаз Алексея и ловил мелкие признаки что победа далась чемпиону ой как не просто.
Но Никандр уверенно направился к своей камере и едва лишь стражники заперли его внутри, как тут же вернулись во дворик. И вскоре протащили по коридору бездыханное тело.
Алексею хватило лишь одного взгляда, чтобы узнать его. Тот самый паренек, на которого иномирец набросился вчера. Совсем еще юный — хорошо если успел хотя б обзавестись женою…
Грудь была рассечена глубокой бороздой. Лицо перекошено от ужаса. Руки залиты кровью — должно быть схватился за рану перед смертью, пытаясь ее зажать.
«Глупо… « — горестно подумал Алексей, видя выкинутую на ветер ради чьей-то прихоти жизнь. — «Глупо и жестоко», — добавил он, нацеливая свою мысль на сей раз уже на господ, которые, скорее всего, проводили пацана …